Статья эта опубликована более 2-х лет назад. Однако принципиальных изменений в отечественном настольном теннисе не произошло: не появилось больше молодых игроков, не узнали мы имён новых талантливых тренеров, не замечаем значительного роста результативности в выступлениях наших уважаемых спортсменов. Конечно, выросли зарплаты профессиональных спортсменов. Теперь они могут спокойно заняться своим прямым делом - подготовкой к грядущим турнирам. Открылось несколько тренировочных центров и залов как в Москве и Санкт-Петербурге, так и в нескольких других городах. Окреп клубный чемпионат России, на наших кортах мы частенько любуемся игрой европейских звёзд, а в прошлом сезоне два отечественных клуба «Факел Газпрома» и «УГМК» тримумфально завершили розыгрыш Лиги европейских чемпионов. Но на олимпийском турнире в Лондоне, на чемпионатах мира и Европы, на Кубках мира и Мировых турах серии ITTF пока значительных подвижек нет. Конечно, многое можно объяснить финансово-организационным провалом рубежа веков. И это так. Однако есть ещё одно измерение, существование в котором нам никак не позволяет занять лидирующие позиции как в настольном теннис, так и во многих других видах спорта. К тому же цель написания этой статьи даже не столько настольный теннис, на успехи в котором мы всё-таки надеемся в ближайшие... лет, но и в других областях нашей жизни: в бизнесе, культуре, военном строительстве, в науке и образовании. Как нам представляется, всё это рукава одной реки — единой национальной жизни в России. (Без дифференциации собственно по национальностям.) Думается, что всем нам недостаёт чего-то более значительного и фундаментального, чем просто деньги, тренеры и залы. Нам не хватает какой-то глубинной и каждодневной мотивации, стержня, некоего морального хребта, который позволил бы нам выстаивать, держаться и побеждать в любых обстоятельствах.

Актуальности данной статье добавляет и нынешняя сложная ситуация в мужской сборной России, спортсмены которой месяц назад отказались работать с действующим старшим тренером. Более того, чуть ли не впервые в истории нашего тенниса, Исполком ФНТР признал выступление мужской сборной неудовлетворительной, тем самым открыто признав серьёзную проблему. Корень этой проблемы оказался именно в человеческих отношениях, в несходстве стиля руководства командой и ожиданиями молодых ребят.

Трудности в большом спорте ещё более заметны на фоне последних успехов наших параолимпийцев, у которых мотивация, признаем, несколько иная, чем у обычных спортсменов и вообще у обычных граждан.

Есть и ещё одна аналогия. Неожиданная, но, как нам кажется, красноречивая. Это 200-летие Бородинской битвы и юбилей Первой Отечественной войны, который пришёлся на сентябрь этого года. И оправданность такого сопоставления вот в чём. И тогда, накануне войны, и сейчас, когда мы вздрагиваем от очередного поражения или обидного казуса в спорте, в политике, в науке, образовании и военном деле, мы были поразительно разъединены; наша элита и интеллигенция (при всей условности этого понятия применительно к началу XIX в. и всей неопределённости этого слова сейчас) поклонялись, как идолу, всему западному, всему не нашему, чужому и с презрением говорили о родном нам и близком. И тогда и сейчас мы наполовину говорим на чужестранном и безоглядно рассуждаем, как иностранцы, на собственной земле. Напомним: 200 лет назад это было началом нашей тяжёлой и кровопролитной драмы. Но победили мы тогда, благодаря сердечному укреплению в вере, крепкому единению всех слоёв общества, ясному пониманию, что другой Родины у нас нет, и твёрдой уверенности в правде и грядущей победе.

Помня обо всём этом, мы предлагаем уважаемым читателям ещё раз прочитать статью «В ожидании успехов», опубликованную в журнале «Настольный теннис. Ревю». Издаётся он по частной инициативе фирмой «Виста Спорт» и независим от каких бы то ни было государственных и околоспортивных структур.

Близится командный чемпионат мира по настольному теннису. Не скроем: особенных надежд на медали у нас не питают. Основной тон в этом виде спорта задают азиатские теннисисты, тогда как уровень подготовки большинства российских спортсменов пока можно сопоставлять только с их европейскими коллегами. Более того, последние крупные турниры, например, чемпионат Европы прошлого года завершился для нашей женской сборной тем, что выступив неудачно, она будет вынуждена играть на грядущем континентальном чемпионате дивизионом ниже. Не наблюдаем мы крепкого и стабильного резерва и для мужской команды, которая испытывает серьёзные трудности в выступлениях на мировом уровне. По тем или иным причинам не все ведущие наши теннисисты приняли участие и на последнем российском чемпионате. Странной выглядит и ситуация вокруг хорватского тренера Марио Амизича, которого прочили главным тренером наших сборных вплоть до лондонской Олимпиады. Налицо тревожная тенденция. Перед тем, как начать разрабатывать рецептуру будущих успехов и чертить маршрут выхода из тупика, хотелось бы понять, как и почему наш настольный теннис попал в нынешнюю ситуацию.


Отсечём привычные рассуждения: дескать, причина провала в нашем настольном теннисе — в недостаточном к нему внимании в лихие 90-е годы. Это не так или далеко не так. Незачем было бы готовить этот материал: кажется, всё объясняется просто — многое можно списать на предшественников. Для того чтобы найти выход из непроходимого бурелома рухнувших надежд, разорвать цепкие лианы бесчисленных советов отовсюду и выбраться из душных джунглей устаревших связей и обязательств, попробуем взойти на ближайший высокий холм и с высоты птичьего полёта разглядеть блистающую гладь свободного океана, по которому гордо ходят корабли чужих национальных спортивных школ и ассоциаций. И, может, тогда увидим если не протоптанные тропинки к успеху, то хотя бы верное направление к нему. Что же предстаёт перед нашим утомлённым, но всё ещё жаждущим взором, после того, как мы поднялись прочь от каждодневных тренировок, сборов на очередные соревнования и мелких пересуд? Мы видим, что отечественный настольный теннис – не отдельный остров в океане. Это часть обширного некогда процветавшего пространства, каким можно было бы назвать отечественный спорт. То, что происходит на его почве, тотчас же отзывается и в настольном теннисе.

Попробуем представить себе, что причина угасания нашей спортивно-физкультурной жизни вообще и настольного тенниса в частности заключается далеко не в деньгах. Взаимосвязь «утром деньги – вечером стулья» существует, но она лишь мелкие капилляры, а не магистральные сосуды одного большого организма. Кажется, уже многие стали понимать, что далеко не всё в спорте решают деньги. Искать причину следует глубже и в некотором смысле дальше от самого настольного тенниса, не ограничиваясь пресловутыми 90­ми годами или конкретными персоналиями. Об этом надо писать и читать не только в респектабельных «Коммерсанте» и «Эксперте», но и в нашем узкоотраслевом издании. Об этом нужно размышлять вслух, делать серьёзные выводы и, исходя из понятого, принимать действенные меры.




Многие тут же скажут: «Во всём виновна система!» Вот и министр спорта РФ Виталий Мутко после явного намёка Президента РФ Дмитрия Медведева мужественно написать заявление сказал, что может уйти «совершенно спокойно», но в причинах провала на Олимпиаде винить нужно систему. Что же за зверь эта «система»? Или это слово следует писать с заглавной буквы: «Система», и тем видеть в ней некую живность? Что это за монстр, который не даёт нам нормально жить, и не позволяет нам завоёвывать медали высшей пробы? Только вот систему эту невозможно пощупать руками, отловить в наших дремучих лесах или выловить в глубоких омутах больших рек. Пора наконец определиться, что мы имеем в виду. В каких именно злополучных сетях этой системы застревают наши спортивные успехи? Нельзя же всё время бездумно твердить: «Система, система…»

Конечно, деградация отечественного спорта носит системный характер. Но эта не столько система подготовки спортсменов и формирования постоянного резерва из числа детей, сколько система отношений граждан, сложившаяся в нашей стране. Ведь именно граждане, взаимодействуя друг с другом, формируют постоянный резерв из числа детей и работают с национальной сборной. Продолжать говорить о недостатках спортивной системы — всё равно, что палкой сбивать головки одуванчиков, не затрагивая саму почву, на которой они растут. Борьба с сорняками и выращивание полезных культур должны носить продуманный и фундаментальный характер. Без этого все реформы спорта (далее на выбор: образования, судебной системы, армии, милиции и прочих институтов общества) каждый раз будут упрямо сворачивать на заезженный тракт наших упущений и поражений. И уж тем более выглядит старомодной и недальновидной перетасовка руководящих кадров: сколько музыкантов не пересаживай, мы будем слышать всё ту же какофонию.

В последние годы многое из того, что предпринималось в отечественном спорте осталось незавершённым или исполненным как-то криво и неразумно. На пути от замысла к воплощению даже самых хороших идей у нас происходит почти мгновенная их порча и поистине гротескное искривление. Почему не предположить, что система, о которой все говорят с полной уверенностью и умным видом, на самом деле кроется в нас самих? Разве эта неуловимая субстанция не живёт внутри нас? Разве она не всегда с нами – как группа крови? Система – не нечто отдалённое и обитающее где-нибудь в роскошном дворце пушкинского князя Гвидона, подобно чудесной белочке, грызущей золотые орешки. Корни системы внутри нас. Система – тот же слайд, который вставлен в диапроектор и изображение с которого проецируется на стену. Световая (или лучевая) картина проходит через группу линз этого «проектора». Они-то и могут значительно искажать идею и замысел. Вспомним знаменитую сказку Г.Х. Андерсена «Снежная королева» (1835). Тролли несли в небесах дьявольское зеркало. В его отражении «всё доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, всё же негодное и безобразное, напротив, выступало ещё ярче, казалось ещё хуже». Зеркало разбилось на множество кусочков. Одно из них вонзилось в сердце Кая. После этого он стал видеть всё вокруг в искажённом виде, перестал верить и любить, а сердце его постепенно холодело. Не так и в сердцах людей самые лучшие намерения и искренние побуждения воплощаются в реальность, преломляясь в наших привычках, характере и мировоззрении?




По всей видимости, всё дело в духе и в настроении наших людей. Многие тут же захотят поправить нас: всё дело в отсутствии у спортсменов патриотизма. А кто-то — через голову обступившей нас толпы — бросит: «Они не чувствуют за собой Родины!» Но помилуйте, патриотизм и разговоры о родине хороши, когда сердце каждого россиянина бьётся в едином порыве. Вот тут-то мы и упомянули ключевое слово: единство. Говоря о нём, не следует путать причину и следствие. Неразумно говорить, что дерево стоит прямо, потому что ветками и листьями держится за небо. Так поступают те, кто говорит о сложных проблемах и отделывается дежурными рассуждениями о патриотизме, не желая осознать причины сложившегося положения вещей. Патриотизм вырастает из единства, а не наоборот. Но этого-то единства мы и не наблюдаем и в нашем настольном теннисе и вообще в отечественном спорте. Поэтому, по всей видимости, скептически взирают на национальный чемпионат не только некоторые наши ведущие теннисисты, но и ряд тренеров и даже представителей ФНТР. К сожалению, подобная прохлада в отношениях присуща не только ряду специалистов настольного тенниса, но и провинции. Всё то, что мы наблюдаем в так называемом «президиуме» отечественного настольного тенниса, точно так же, но немного менее по размерам, протекает и «на земле». Недавно мы узнали о маленькой детали одного небольшого детского турнира в N-ске. Оказывается, тренеры привезли детей в зал и по существу там их бросили: ребята сами проводили турнир, судили, секундировали друг другу и вообще сами решали все процессуальные и игровые моменты. Самое печальное, что подобное встречается у нас и в большом спорте, на уровне сборных.

Впрочем, достаточно всмотреться в ближайшие кусты. Недавно на одном из первенств Москвы мы наблюдали, как один из тренеров умудрялся «дистанционно», фактически не наблюдая саму игру воспитанника, секундировать ему. Периодически он подскакивал к юному спортсмену и со знанием дела жестикулировал перед его лицом.

Те российские игроки, которые хоть чего-то достигли на мировой арене, уже давно поняли, что лучшее для них – ни от кого не зависеть. Однако такой автономный режим хорош, например, для тех же Алексея Смирнова, Фёдора Кузьмина, Игоря Рубцова или Максима Шмырёва. Эти спортсмены обладают развитой игровой рефлексией, которая позволяет им достаточно адекватно оценивать свою работу. Но что делать с другими, не менее способными, но иными по темпераменту и игровой самоорганизации игрокам? То и дело мы видим, что у них нет постоянного тренера и вообще толкового консультанта. Ещё в большей степени нуждается в участии и даже сочувствии наша молодёжь. Но вокруг неё мы снова лицезреем поистине онтологическую пустоту. Видно, у нас позабыли об афоризме Козьмы Пруткова: «Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза».

Возможно, взаимная незаинтересованность спортсменов, тренеров, спортивных функционеров друг в друге и провалы в отечественном спорте являются следствием глубинных отклонений в духовной конституции всего нашего народа. С большой долей вероятности можно предположить, что корни этого процесса залегают в общенациональной парадигме (греч. paradeigma — образец) поведения. Парадигма — это матрица, по которой разворачиваются любые ключевые процессы в обществе. Ведь при всём многообразии суждений и мировоззрений людям присуще нечто единое, что объединяет их в рамках единого этноса, нации и общества. Мировоззренческая и этическая парадигма изнутри, как некая компьютерная программа, направляет общество либо в сторону его развития, либо в сторону его медленного, но неуклонного самоуничтожения. Всё зависит от того, о чём договорятся элита и наиболее мыслящие представители сообщества.



Посмотрим, какие страны можно назвать лидерами в мировом настольном теннисе (среди 207 ассоциаций настольного тенниса, официально входящих конгломерацию ITTF). Это Китай (с причислением к нему Китайского Тайбэя, Гонконга и Сингапура), Южная Корея, Германия, Австрия, Дания, Швеция.

Теперь проанализируем, как обстоят дела в других видах спорта. Последнее яркое событие, которое отчётливо высветило положение дел в российском спорте, — зимняя Олимпиада в Ванкувере (Канада). Посмотрим, какие страны опередили Россию в общем медальном зачёте: Канада, Германия, США, Норвегия, Южная Корея, Швейцария, Китай, Швеция, Австрия, Голландия. Обратим внимание, что с небольшими, но не принципиальными изменениями, состав этой десятки лидеров сохраняется вот уже более 50-ти лет. Почему так происходит? Что позволяет этой группе стран раз за разом оставаться в лидерах? Ведь все эти страны мы можем назвать богатыми (по параметрам госбюджета), обладающими развитыми экономиками, сильными государственными структурами, эффективными политическими системами и развитой общественной жизнью.

Мы считаем, что успехи спортсменов из указанных стран связаны не только с высоким уровнем жизни (за исключением пока ещё Китая), но и с особым настроем людей там живущих, который отличает их от представителей других государств. На наш взгляд краеугольным камнем их побед стал их религиозно-нравственный настрой.

Обратим внимание, что 8 из указанных 10-ти стран — протестантские. И в первом и во втором перечне стран мы наблюдаем такие, жизнь в которых на первый взгляд никак не связана с протестантизмом. Но при более внимательном взгляде на них мы замечаем, что почти всё население Южной Кореи к концу XX в. стало исповедовать протестантизм. Случилось это потому что последние полвека эта страна развивается под военно-политическим патронажем протестантских США. Высоким уровнем жизни, инновационной экономикой и достаточно эффективной государственной системой корейцы во многом обязаны американцам. Китай формально атеистическое и социалистическое государство, но с заметным возрождением традиционного конфуцианства. Причём конфуцианство представляет собой довольно близкий аналог протестантского учения о государстве с его чёткой иерархией социальных слоёв и социальных функций. А традицимонное даосское учение о «пути» (дао) раз за разом напоминает китайцам о неусыпном следовании своим путём, о соответствии своему призванию. Кроме того, поздняя экономическая и политическая доктрина Дэн Сяопина, отца «китайской перестройки», фактически развернувшего Китай лицом к миру, во многом зиждилась на экономических учениях, сформулированных в англо-саксонском мире. Хотя, конечно, с учётом даже таких влияний Китай был и остаётся отдельной и вполне самодостаточная цивилизацией. (Никто не задумывался о том, почему только Поднебесная сохранилась как государство в течение почти 3 тыс. лет?) Остаются значимыми для Китая и присущие только ему причины успехов его спортсменов. Об этом мы писали в нашем журнале (см. №3/2008 «НТ Ревю»).

Кроме того, указанные азиатские страны по сути приняли эстафету развития настольного тенниса и вообще спорта именно из Европы, в частности, из англикано-протестантской Англии, а также из... СССР. Та же Япония действительно поддерживает теснейшие культурные, экономические и политические связи с Соединённым Королевством Британии и Ирландии с начала XIX в. А китайцы не скрывают, что в системе подготовки их спортсменов многое заимствовано из Советского Союза.




Что же есть такого в протестантизме, что позволяет его сторонникам буквально двигать горы? При пристальном рассмотрении этого вопроса замечаешь, что там нет ничего особенного, чего не было бы у нас на слуху. Многое мы уже знаем, о многом догадывались.

Протестантизм — одно из трёх, наряду с католицизмом и православием, главных направлений христианства. Протестантизму присущ очень широкий диапазон форм организации верующих и самой практики верования. Поэтому описать его коротко сложно, а в формате нашего журнала и не нужно. Однако в протестантизме несложно выделить то особенное, что отличает его от других конфессий. Это так называемая протестантская этика — свод правил поведения и общения, которого придерживаются все, кто воспитывался и живёт в протестантском мире. Ядром этого феномена стала так называемая трудовая этика.

Согласно протестантизму основным признаком того, что человек избран Богом к спасению после смерти являются (помимо силы веры) продуктивность его труда и деловой успех. У протестантов богоугодны деловая смётка и богатство. В понимании жизненного успеха и в частности, богатства, протестантизм значительно расходится с другими религиозными конфессиями. Ведь согласно учению Мартина Лютера, стоявшего XV в. у истоков протестантизма, получить меньшую прибыль при возможности получить большую — значит согрешить перед Богом. Протестантская этика освятила труд и порицает праздность, но в отличие от других христианских конфессий осудила бродяжничество и бедность. (Вспомним слова великого англо-американского режиссёра, актёра и композитора
Чарльза Чаплина: «Я не нахожу в бедности ничего привлекательного. Она меня ничему не научила и лишь извратила моё представление о ценностях жизни»). Милосердие к бедному понималось как предоставление человеку возможности обучиться ремеслу и работать. Потому что кратчайший путь к Богу, как считают протестанты, — это жизнь человека в профессии, которой он посвящает свою жизнь. Причём профессия должна совпадать с призванием, то есть с тем, к чему человек призван самим Создателем. Иными словами, человек должен соответствовать своему месту и избранному профессиональному пути или в противном случае продолжать искать его. Протестанты подчёркивают, что человеку необходимо не только реализовывать свой талант и умения в профессии, но и постоянно совершенствоваться в ней, продолжать учиться в своём деле новому. Ведь жизнь вокруг меняется очень быстро, и тем самым побуждает и человека искать к ней новые подходы. Поэтому стремление к новизне и готовность к разумному риску протестанты считают весьма востребованными качествами.

Почему не предположить что в подобном отношении к профессии и к столь трепетном отношении протестантов к призванию заложены весьма позитивные жизненные и, в частности, профессиональные установки? С другой стороны, всё ли у нас в спорте и в том же настольном теннисе призваны к нелёгкому и самоотверженному труду тренера, все ли готовы рваться вперёд к победе? Насколько крепка, ясна и осознанна у них мотивация в стремлении
к успехам?

Посмотрим, что ещё может привлечь нас в так называемой протестантской этике. Особой добродетелью у протестантов считалась бережливость — расточительность или невыгодное капиталовложение греховны. С другой стороны, у протестантов не принято кичиться своим богатством. Одно из заметных положений протестантизма – идея личной свободы человека и возможность открыто отстаивать своё мнение. Протестантская этика регламентировала все области жизни: семейную, деловую, производственную, политическую. В гражданах всячески воспитывалось законопослушание; особые требования выдвигались к дисциплине, пунктуальности, аккуратности в работе и быту. Такая этика осуждает пьянство и разврат. От человека требуется крепить семью, воспитывать детей, учить их читать и понимать Библию. По протестантским представлениям, истинный христианин должен быть прилежным в труде и учёбе, быть честным в выполнении обязательств. Театр и развлечения ранними протестантами осуждались, как пустое времяпрепровождение. Хотя эти виды деятельности были нравственно оправданны, если служили источником дохода.

Следует признать: далеко не всё из протестантизма так уж хорошо и безобидно. Трепетное отношение к своему мнению легко оборачивается гордыней, стремление к богатству – алчностью, бережливость – скопидомством, пунктуальность – заорганизованностью и бюрократизмом, стремление к самостоятельности – одиночеством, протестантский пуританизм и общинность – ханжеством и отвратительным большевизмом и т.д. Однако протестантская этика при всей её противоречивости всё же сформировала продуктивный подход к жизни. В людях она выработала стремление к высокому социальному статусу благодаря трудовому вкладу и полученной прибыли, повысило достоинство полезного труда, убедило их в необходимости профессионального самосовершенствования, в честности и обязательности в отношениях; выработала в людях инициативность, деловую смётку и независимость в суждениях. Некоторые из протестантских идей желательны для позитивного развития общества и образуют сердцевину успеха во многих областях.

Современный протестантизм уже значительно далёк от тех учений, которых придерживались верующие Западной Европы, а также США времён колонистов. Большинство европейцев более не придерживаются активной церковной жизни и отчётливо не исповедуют какую­либо веру. Однако форматирование их сознания, которое произошло в XIV—XVII вв., играет огромную роль в их поведении. Это очень важно понимать, когда мы говорим об успехах не только европейского и американского бизнеса (равно как и дипломатии, разведки и военного строительства), но и науки и спортивной деятельности.




Что же делать нам, россиянам? Бросаться в объятия, как может показаться, наиболее эффективной протестантской этики? Отчасти мы уже жили согласно нормам протестантской этики. В Советском Союзе. Это может показаться неожиданным, странным и даже еретичным, но эта страна представляла собой некое предельное (жёстко тоталитарное, как в протестантских маргинальных сообществах) воплощение многих базовых протестантских доктрин. Перечисление признаков протестантской этики и устройства жизни в советском обществе не является темой нашего журнала; это предмет отдельного исследования. Но можно сослаться на ряд признаков и своеобразных лозунгов, которые прямо указывают на такую связь: кровно родственную протестантизму. Так, можно протестантским назвать саму постановку вопроса о том, кому чего положено в социалистическом обществе (своего рода заключение глобального контракта внутри общества). Например, говорилось «от каждого по способностям — каждому по труду» (по сути, лозунг квакеров, меннонитов и баптистов; такое мы читали не только на транспарантах советских городов, но и у Меланхтона — протестантского проповедника XVII в., соратника Мартина Лютера). Также вполне протестантским выглядит призыв большевиков (прежде всего Льва Троцкого) к мировой революции, что аналогично крайней миссионерской агрессии некоторых протестантских направлений (с их стремлением насильно осчастливить людей). Столь же протестантскими выглядели комсомольские и партийные собрания, где собравшиеся вынуждены были слушать указания своих «проповедников». Не менее протестантской выглядела пионерская организация, а также вообще любое распределение и детей и взрослых на трудовые коллективы, дружины, отряды, «звёздочки», звенья, что также соотносимо, например, с американской Армией Спасения и протестантскими общинами-деноминациями. Столь же протестанскими поначалу выглядели и первые спортивные советские общества: «Динамо», «Труд», «Крылья Советов», а также военно-спортивный «ДОСААФ». Всё советское общество, вся советская жизнь выстраивались согласно единому вектору развития: люди внимали голосу Главного проповедника-пастора (Сталина и последующих генсеков). Жизнь советского общества представляла собой бесконечный поход пионеров-скаутов (движение которых, кстати, возникло в англикано-протестанской Англии) в глухой неведомый лес. Но также как и у скаутов у нас разрабатывался маршрут, делимый на отрезки (те же плановые пятилетки) и ставились задачи по достижению промежуточных целей (столько-то тракторов и танков за пятилетку, столько-то зерна…). Чем всё это не современный бизнес-план, предполагающий планирование расходов-доходов и чёткое обозначение целей и задач? Столь же протестантским (в его коллективистских направлениях) выглядел и принцип распределения материальных благ, а также отчётливая поистине протестантская аскеза в быту. Например, почему не предположить, что распределение продуктов через пресловутые наборы-заказы в 70-х гг. было ни чем иным, как намеренным со стороны советского правительства сдерживанием потребностей советских людей? Стоит также вспомнить, что марксизм, которому теоретически следовал СССР, возник в преимущественно протестантской Германии и англиканской Англии и во многом базировался на протестантской трудовой этике и трудах отцов-основателей протестантизма (Ж. Кальвина, У. Цвингли, Ф. Меланхтона).

…Так что никуда СССР на самом деле из мира не уходил и своей широкой спиной от Запада не отворачивался. Как ныне признают европейцы, противостояние Советского Союза и Запада носило не идеологический, а лишь конкурентный экономический характер. Это была двух борющихся за рынки сбыта (машин, технологий, инвестиций) игроков. Крушение СССР означало выход из игры крупнейшего и сильнейшего торгово-производственного конкурента. К тому же мы должны вспомнить о признании Маргарет Тетчер, возглавлявшей некогда британский кабинет министров, что не идеология была предметов борьбы Запада с Россией, а только лишь та самая достаточно эффективная по её признанию, плановая экономика, которая могла угрожать Западу завоеванием мирового рынка. Так что ничего лишнего, господа-товарищи! Это только бизнес...

Впрочем, и сами европейцы стали примечать, что нынешний Евросоюз начинает всё более напоминать СССР; да и американцам всё чаще указывают, что их тотальная система безопасности, слежки и бюрократия всё более походит на русский социализм «с человеческим лицом». Разговоры же про коренное различие идеологий — туман, скрывающий от нас истинное положение дел в XX в. СССР заключал в себе мощное протестантское ядро. Запад и Россия XX века — близнецы-бартья, символические Авель и Каин мировой истории.

Всё это не могло не влиять на физкультурно-спортивную жизнь в нашей стране. Хотя спортсмены и не исповедовали христианский Символ веры, но жили они в крепкой и всеобъемлющей атмосфере, во многом схожей с протестантской, а значит, хотя бы отчасти христианской. С развалом СССР россияне утратили стройную поведенческую парадигму. Как это отразилось на нашей жизни, нам наглядно показывают игроки сборных команд от мини-кадетов до главной сборной страны как на континентальных, так и на мировых первенствах, а также совсем недавно другие наши спортсмены на Олимпиаде в канадском Ванкувере.

России жизненно необходима новая поведенческая и моральная парадигма. Её можно сравнить с форматированием жёсткого диска в компьютере согласно избранной файловой системе. Она напоминает клеточки на листочках тетради, по которым нам легче ровно и понятно расположить математические записи и графики. Это система координат, в которой существуют файлы и находят друг друга программы. Подобная «файловая система» или система координат требуется и нам, россиянам. Только в духовно-нравственном плане.

Как видим: как бы мы ни ругали Запад (одновременно с наслаждением пользуясь его благами), но у его народов такая парадигма есть. Пусть она временами трудноразличима, но она всё равно каждый раз выстраивает поведение людей, надёжно и крепко мотивирует их в стремлениях и конкретных делах. Могут меняться времена, правительства, уходят и приходят люди, но «файловая система» цепко ограничивает и твёрдо направляет их поступки. Нам россиянам требуется даже не пресловутая национальная идея, а именно фундамент всей жизни народа, из которой та же идея и черпает свой смысл.



Кто и что должны поменяться в России? Спору нет: использование изношенных и несоответствующих новым реалиям старых общественных структур лишь глубже затягивает нас в прошлое и делает всё более призрачным и несбыточным наше будущее. Стране необходима бескомпромиссная замена принципов существования чиновничьих структур и самой идеологии общественных ассоциаций. Однако связующим составом в обществе должны стать не органы исполнительной власти и репрессивный аппарат, а раз и навсегда оговоренные правила «игры» и безусловная обязанность всех исполнять эти правила. Причём, под правилами мы понимаем не столько кодексы законов, сколько правила бытовой и деловой этики. Законы в России написаны и утверждены. Но сами европейцы на экономических форумах и даже представители НАТО в лоб пеняют нам: дескать, есть у вас законы, только никто из вас их не исполняет. С правилами этики ещё хуже: они толком не сформулированы и не приняты обществом. Создание и поддержка парадигмы не должны носить стихийный характер или допускать чьего-то «умного» вмешательства или тем более насаждаться извне. Самому нашему народу хорошо бы осознать, что он не такой уж белый и пушистый, не такой уж непогрешимый и великолепный. Осознание того, что нам предстоит трудная и долгая работа над собой — половина грядущего успеха.

Если кто-то считает, что в провалах в нашем настольном теннисе или даже на недавней зимней Олимпиаде в Ванкувере повинны ответственные лица, то это лишь показывает, что он так ничего и не понял со времён крушения советского режима и падения берлинской стены. Упование на чиновное лицо — вновь та же инфантильность, когда все мы ждём указаний от «родителя», старшего или уполномоченного лица. При этом мы, обидевшись на прежнего начальника, свергаем его ниц, сажаем в кресло новое серьёзное лицо, тут же бухаемся ему в ноги и тотчас же, начав его презирать и ненавидеть, всматриваемся в его соловеющие глазки и заискиваем пред ним. А в случае удачи или победы, напротив, хвалимся перед всеми, выпятив грудь колесом и, забываем благодарить всех, кто помог в достижении успеха. Горько предполагать, что характер и парадигма поведения многих из нас замешаны на закисшем бульоне трусости и безответственности.




Выдающийся русский писатель Николай Лесков заметил, что наша «жизнь… изнывает в заботе о хлебе. Русь хочет устраиваться, а не великатиться, и изменить её настроение в противоположном духе невозможно» («Мелочи архиерейской жизни», 1878). Изо дня в день нам надо молча, без пустозвонных комментариев заниматься делом: строить дома, растить хлеб, качественно собирать автомобили, готовить молодых спортсменов, летать в космос. И при этом прекратить самодовольно выпячивать грудь, говоря о том, что Россия — великая держава. Из десятилетия в десятилетие многие из нас планомерно вытравливают из себя здоровое отношение к жизни, к собственной судьбе, детям, работе и проч. Сначала такое отношение было игрой, надеванием маски эдакого простого парня, своего на деревне. Однако со временем – пожалуй, с вымиранием в конце 60-х последних представителей дореволюционной интеллигенции и учительства – маска своего в доску, простого парня намертво приросла к ним. Походка вразвалочку, кепка набекрень, в зубах цигарка, матерок через слово – вот, кажется, портрет нашего национального духа. Очень хотелось бы ошибиться в подобных обобщениях! Но каждодневная действительность настойчиво убеждает нас в обратном и вызывает в авторе этих строк всё большую горечь.

Кажется, нация утрачивает крепкие крестьянские корни: традиции ежедневного труда, разговоров по делу, строгого логичного расчёта в планах и поступках, неуклонного следования ежегодному календарю событий. Одна из причин утраты корней (наряду с повальными репрессиями 30—40-х гг.) — урбанизация нашей жизни и бездумная ориентировка на нормы западного быта. Город развратил нас своей сияющей вечерней жизнью, необязательностью в отношениях, гарантированной водой из-под крана и тёплыми туалетами.

Мы стали безвольными перекати-поле, но в отличие от подобного феномена на Западе, связанного со свободной трудовой миграцией, некоторые из нас напитались презрением к нашей истории, стране и своим соплеменникам (нередко даже к родственникам). Послушайте, как отзываемся мы друг о друге на работе, в транспорте, за семейным ужином: этот дурак, тот недотёпа, тот лох и проч. Гордыня всё более и более одолевает многих из нас.




Львиная доля успехов наших спортсменов принадлежит даже не им самим, а тому обществу и народу, куда уходят их духовные и кровные корни. И в этом смысле спортсмены часто упоены успехом тогда, когда его разделяют соотечественники. Именно болельщики на аренах сами того не подозревая во многом «лепят» успех спортсменов и потом поддерживают их. Теперь спросите наших могучих и умелых атлетов: хотят ли они выступать за эту страну? Велика вероятность, что тайный, внутренний их ответ будет отрицательным. Только не скажут они вам об этом прямо, а, подобно легендарной фигуристке Ирине Родниной, сошлются на бездельников-функционеров в Федерации или после поражения буркнут, что «спортсмен никому ничего не должен». Или попросту отметят дежурное: мол, сегодня был не их день, они были не в форме, была плохая лыжня или в зале было очень влажно (что, конечно, может так и быть!). Хотя глубинно причина будет крыться в действительно имеющем серьёзные основания презрительном отношении к стране и согражданам.

Но годы идут, десятилетия всё дальше относят нас от страшной мясорубки сталинских процессов, хрущёвского ханжества и невежества, горбачёвской болтовни. А желания побеждать от имени России отчего-то не прибавляется... Тем временем, на дорогах развернулась настоящая война автомобилистов, интернет-форумы заполнены оскорблениями и угрозами, работники в офисах «развлекаются» моббингом (от англ. mob — толпа; психологическое подавление человека в коллективе в форме утаивания или искажения служебной информации, бойкота, насмешек, умаления профессиональных качеств. Часто моббинг не осознаётся жертвой и приводит к снижению его самооценки. Жертвы такого воздействия могут испытывать проблемы со здоровьем, что может привести даже к инсультам и инфарктам. Моббинг наносит огромный урон работе фирмы, учебному процессу, взаимоотношениям в семье). Сетевые магазины самообслуживания стонут от чудовищного размаха воровства и всерьёз подумывают о возвращении прилавочной торговли. Персонал одного из сетей уже предпочитает донести банку красной икры или рыбной нарезки до кассы, не отдавая их в руки покупателям. Некоторые россияне увлеклись потребительством и не замечают окружающего их китча. Агрессивно наступающая пошлость напрочь отбивает желание что-то менять и подавляет в людях инициативность, здоровый риск и творческое начало.

Осознание надвигающей духовной катастрофы в России становится у нас всё более отчётливым. Люди уже напрямую пишут и говорят о том, что в России им жить не хочется, не потому, что в этой стране менее чищеные дороги и завышены цены, а из-за пренебрежения друг к другу. «Пренебрежительное отношение к человеку – это не только то, что делает с нами государство и бюрократия. Это ещё и то, что мы сами делаем друг с другом. – пишет публицист Максим Кваша. — В результате, жизнь в России превращается в выживание. И этот насос, выкачивающий из страны человеческие эритроциты, мы качаем сами: иногда с помощью государства, но часто – без».

…А тем временем наша женская сборная по настольному теннису, много десятилетий до этого не просто выступавшая в высшем европейском дивизионе, а входившая в число лидеров европейского настольного тенниса, на ближайшем чемпионате Европы будет вынуждена выступать дивизионом ниже. И кто может поручиться, что сложившееся положение вещей не станет для нас привычным?

 

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.