Начало моей, если так можно выразиться, профессиональной легкоатлетической жизни относится к концу 40-х годов. Примерно в то же время (мне было 15 лет), начав довольно регулярно читать газету «Советский спорт», я впервые узнал о существовании загадочного слова — «допинг». По тем временам прочитать это слово можно было только в заметках (под рубрикой «Их нравы») о случаях из жизни профессиональных велосипедистов и боксеров. Из этих заметок спортсмены первого послевоенного поколения и узнавали осуществовании таинственных медикаментов, которые наделяют атлетов сверхъестественной силой и возможностями. Правда, о конкретных фактах — победах » и рекордах, добытых с помощью этого снадобья, — сообщений не было.



СУБЪЕКТИВНЫЕ ЗАМЕТКИ СПОРТИВНОГО ЖУРНАЛИСТА

Через несколько лет с проблемой допинга мне пришлось столкнуться уже, так сказать, лицом к лицу. Причем подозреваемым оказался уже я сам... Было это в 1951 году, когда, если не ошибаюсь, 17 июля мне удалось установить всесоюзный рекорд для юношей 17—18 лет в прыжке в длину — 7,20.
Результат этот по тем временам был неплох даже для взрослых прыгунов. Надо ли говорить, как я был горд и счастлив, выходя в предвкушении похвал и поздравлений после соревнований из раздевалки и направляясь к ожидавшему меня тренеру. Подходя к своему наставнику, незабвенному Сергею Васильевичу Савдунину , я услышал фразу, сказанную Сергею Васильевичу его собеседником, тренером моего соперника, проигравшего мне почти полметра: «Да что он у тебя, нажрался, что ли?» А надо сказать, что в те далекие годы, как, впрочем, и сейчас, неблагозвучное слово «жратва» в лексиконе спортсменов как раз и означало применение допинга. Ответ моего тренера был по-русски краток, но выразителен. Инцидент на этом был исчерпан. Мы с тренером на эту тему вообще не говорили, но, как видите, случай этот в память запал. Хотя, признаюсь как на духу (все-таки 40 лет прошло!), никаких
допингов в то время ни я, ни мои товарищи по спорту и в глаза не видели.

Применяли ли тогда допинг ведущие спортсмены? И здесь, и дальше говорить буду, естественно, только о легкоатлетах. Поскольку, хотя и о других видах спорта знаю не понаслышке, профессионалом считаю себя только в родном, которому отдал уже более 40 лет жизни.
Позже, когда я уже входил в сборную команду СССР (1955—1960 гг.), слухи о применении возбуждающих средств некоторыми спортсменами возникали. Более того, завсегдатаи соревнований тех лет, наверное, помнят, что очень многие атлеты — большей частью прыгуны и метатели — выходили в сектор, имея при себе весьма модные тогда китайские термосы. Как правило, в них был очень крепкий чай либо кофе. Правилами это не возбранялось, хотя, как мы знаем, настой чая или кофе содержит в себе определенную дозу кофеина, который сейчас входит в число запрещенных препаратов. Находились среди нас и умельцы, добавлявшие в чай и настой травы эфедры (как известно, сейчас эфедрин тоже входит в число запрещенных средств). Знаю, что было несколько приверженцев более сильного средства — феномина, но таких на всю сборную команду набралось не более 2—3 атлетов.
Итак, можно теперь подвести некоторые итоги моего, повторюсь, абсолютно ненаучного, индивидуального и потому, естественно, субъективного «исследования».

Первое. По крайней мере до середины 60-х годов применение допингов носило единичный (учитывая огромное число спортсменов в разных видах спорта) характер.

Второе. Допинги, в основном возбуждающего свойства (в среде спортсменов и тренеров их часто, не знаю, насколько это соответствует научной истине, называли психотропными препаратами), применялись на этапе, непосредственно предшествующем соревнованиям и, по крайней мере, в легкой атлетике не оказывали какого-либо серьезного влияния на расстановку сил ни в отдельно взятом виде, где фавориты были достаточно хорошо известны и отличались известной стабильностью результатов, ни в иерархии сильнейших легкоатлетических команд.
Третье. Случаев антидопингового контроля, вызвавших какой-нибудь громкий скандал, я в те годы припомнить не могу. Вообще, из сенсаций скандального характера можно, пожалуй, отметить только лишение женской эстафетной команды Польши золотых медалей Токийской олимпиады по результатам секс-контроля одной из участниц.

На мой взгляд, наступление фармакологии в большом спорте началось в конце 60-х — начале 70-х годов. Но прежде, чем перейти к этой части рассказа, мне придется сделать несколько замечаний, чтобы оправдать некоторую туманность дальнейших высказываний на эту тему.
В своей обиходной речи мы часто оперируем замечанием такого рода: в торговле (сфере услуг и т. п.) процветают взяточничество, мошенничество, коррупция, воровство и т. д. Однако никто не рискнет объявить конкретного продавца (директора магазина, базы, склада) взяточником или вором, не рискуя быть обвиненным в клевете. Называть конкретную фамилию можно только после того, как беспристрастный суд установил сам факт нарушения
закона и определил меру наказания. В такие же рамки поставлен и тот, кто обращается к проблеме применения допингов в спорте. Назвать конкретного спортсмена, обвинить его в использовании запрещенных фармакологических средств можно только после того, как данный факт был точно установлен соответствующими службами.

Более того, в подобном материале нельзя без риска ошибиться называть не только конкретные результаты, за которыми всегда стоят конкретные атлеты, но и называть виды легкой атлетики, поскольку и за этими данными легко угадывается, о ком идет речь.
И последнее. Известно, что на этапе высшего спортивного мастерства прогресс результатов редко бывает очень бурным — судьбу рекордов нередко
решают считанные сантиметры или десятые (а теперь и сотые) доли секунды. Более значительное улучшение достижений всегда привлекало к себе повышенное внимание специалистов и в прошлом всегда было связано либо с применением новых технических элементов, либо с коренными изменениями в методике тренировки, либо с появлением атлетов, обладающих феноменальными физическими данными, что случается вовсе не столь часто и уж, конечно, не может носить массового характера.

Так вот, на упомянутом выше рубеже конца 60-х — начала 70-х эти закономерности начали нарушаться. Например, в некоторых видах метаний прогресс отдельных атлетов (особенно женщин) составил десятки сантиметров, а в некоторых случаях счет пошел уже на метры. Еще раз оговорюсь, что речь идет не только (и не столько) о рекордсменах. И не только о метаниях, но и о беге, и прыжках. Тем, кто захочет подробнее ознакомиться с этим феноменом, достаточно проанализировать списки лучших атлетов 70-х — 80-х годов: статистика достаточно красноречива! И дает основание говорить о существовании в этот период настоящего допингового бума.

Смею утверждать, что поначалу этот бум развивался практически бесконтрольно: спортивные антидопинговые службы, по сути дела, оказались не готовыми к такому обороту дела. И пока они перестраивались (а события последних лет показали, что перестройка в любом виде человеческой деятельности — дело довольно-таки длительное), в области применения фармакологии в спорте был накоплен большой опыт и достигнуты впечатляющие результаты. Иными словами, заложен основательный теоретический и практический фундамент, поскольку в «работу» были включены не только спортсмены и тренеры, но в ряде случаев научные подразделения и спортивные руководители. Это последнее относится к ряду стран, где задача «победить любой ценой» поднималась до уровня государственной доктрины, а дивиденды от побед и рекордов распределялись в соответствии с административной иерархией.

Однако постепенно антидопинговые службы привели в порядок свои боевые ряды, и началась до поры незримая для большинства любителей спорта «лабораторная война». Список запрещенных препаратов включал в себя все новые и новые средства, резко увеличилось число проб на всех крупнейших соревнованиях, наконец было принято решение и о внесоревновательном контроле. Основанием для последнего стало то обстоятельство, что некоторые из препаратов (в частности, из ряда анаболических стероидов) не обнаруживаются в пробах уже через две недели после окончания их приема (а действие их при этом продолжается в течение примерно двух месяцев). Теперь же ряд стран, и в том числе СССР, заключили соглашение, в соответствии с которым любой атлет может быть подвергнут проверке в тренировочный период, то есть «попасться» непосредственно в момент приема (если таковой имеет место) запрещенного препарата. Такая контрольная проверка, например, была проведена в начале 1990 года, и ее жертвой стали некоторые спортсмены, в том числе и уклонившиеся от сдачи проб на анализ (по правилам ИААФ уклонение от контроля приравнивается к положительному результату анализа). Вообще же за 1990 год были «пойманы» 15 советских легкоатлетов, в числе которых оказались, например, рекордсменки СССР Т. Быкова и Л. Никитина и чемпионы страны В. Лыхо и Н. Ермоло-вич. Все они были на разные сроки дисквалифицированы.

Однако мне кажется (это опять-таки мнение субъективное), что выявление отдельных атлетов, употребляющих запрещенную фармакологию, и их наказание — не самое главное. Гораздо важнее разобраться в сути проблемы, вскрыть ее, так сказать, материальные и, что особенно важно, моральные, нравственные аспекты. Выяснить, в чем вред допинга, в чем его, как ни кощунственно это звучит, притягательность и почему так затруднена борьба с этой
спортивной «чумой XX века». Но прежде, как это уже было сделано выше, вновь подведу некоторые промежуточные итоги.
Первое. В 70-х и 80-х годах применение допингов носило уже массовый (даже учитывая большое число спортсменов в разных видах спорта) характер.
Второе. Допинги, в основном анаболические стероиды (или попросту говоря, анаболики), применяются на всех этапах тренировочного и соревновательного процесса и оказывают весьма серьезное (правда, в разных видах спорта в разной степени) влияние на расстановку сил и в отдельных видах, и на место той или иной страны в спортивной иерархии.

Третье. Число положительных анализов — возрастает. И не только среди взрослых атлетов, но и на уровне юниоров и юношей. Более того, если случай с Б. Джонсоном носил характер международного скандала, то последующие случаи, хотя в них были уличены достаточно известные спортсмены, воспринимались уже без «трезвона во все колокола». Иначе говоря, они стали обыденным явлением... Сравните эти выводы с предыдущими, и вы поймете, какие метаморфозы претерпела эта проблема за последние двадцать лет.
А теперь вернусь к своим рассуждениям.

Говоря о вреде допинга (буду пользоваться этим термином), чаще всего пытаются образумить спортсменов и тренеров, напоминая о его непосредственном вреде для здоровья. Но парадоксальная вещь, до сих пор мне не встречались серьезные публикации, где всесторонне было бы показано влияние этих препаратов на организм человека. Не на уровне дилетантского «Минздрав предупреждает», а точным медицинским диагнозом, что происходит с тем или иным органом в результате применения тех или иных доз разных препаратов.

Возможно, у медицины еще нет соответствующей совокупности данных, но одну-то вещь уже можно было сделать — прекратить свободную продажу этих препаратов. Помню, как в одно из редких посещений аптек в 1981 г. меня поразило то, что препарат «ретаболил», который считался тогда весьма популярным среди спортсменов (особенно спортсменок) допингом, продавался даже без обычного рецепта.

Убеждать спортсменов во вреде для здоровья того или иного препарата — дело малоперспективное. Во-первых, молодые, отлично тренированные парни и девушки вообще весьма скептически относятся к любым подобным предостережениям. Им кажется, что они вечно будут молодыми и здоровыми! И во-вторых, общаясь с теми, кто давно применяет фармакологию (а в общении между собой спортсмены никакой секретности не соблюдают), молодые атлеты получают заверения, что старожилы никаких отклонений (если не считать известной агрессивности в период приема) в своем здоровье не наблюдают. Что же касается агрессивности, то она вообще-то — в природе спорта, и если что и вызывает беспокойство у атлета, то скорее ее недостаток!
По моим наблюдениям, спортсмена не может напугать даже страх смерти. Во всяком случае, даже гибель несколько лет назад спортсменки ФРГ в результате употребления немыслимого числа разнообразных лекарств не вызвала среди наших легкоатлетов сколько-нибудь заметного обсуждения или реакции... Ни в коей мере не хочу объявлять все разговоры и статьи на тему о вреде допинга для здоровья абсолютно пустым делом. Но качество этой пропаганды должно быть значительно более высоким.

Самым же важным мне кажется создание такой среды, такой атмосферы вспорте, такого общественного неприятия допинга, когда сама мысль о применении запрещенных препаратов будет считаться преступной. Понимаю, задача эта трудная, может быть, даже невыполнимая, но идти нужно именно по этому пути. И здесь любой аргумент, свидетельствующий о безнравственности допинга, представляется нам полезным. Вот один из тех, что не всегда лежит на поверхности.

Общеизвестно, что талант в любой деятельности, не только в спорте — вещь неповторимая, штучная. И если что и объединяло великих спортсменов «додопинговой эры», то именно талант. Осмелимся ли мы сказать то же обо всех сегодняшних героях спорта? Я бы не решился. Ибо одним из безнравственных последствий допинга является то, что в целом ряде случаев он уравнивает талант и ремесленничество. Известно, что на разные организмы допинг действует по-разному. И очень часто не столь одаренный природой спортсмен, приняв дозу, выигрывает у гораздо более способного атлета. Более того, из общения с целым рядом людей я вынес мнение, что людям, обладающим «двигательным талантом», допинг практически не помогает.
Один весьма известный в прошлом легкоатлет рассказывал мне, что в ходе наиболее успешных своих выступлений он «чувствовал движение» — мышцы, суставы как бы рапортовали его мозгу, как они работают. Существовала, словом, некая «обратная связь». «Но попробовал я как-то допинг, — продолжал он, — и эта связь исчезла. Правда, руки, ноги работают, но будто сами по себе. Я их не чувствую, не контролирую...»
Видимо, поэтому — допускаю, что я опять субъективен, — в тех игровых видах, в которых атлетизм, скажем, менее важен, чем «тонкая» (как в бас-
кетболе) техника, о применении современных допингов практически не слышно. Я, по крайней мере, не слышал.
Известно также, что настоящий большой спортсмен — это всегда боец по натуре. Он использует любую возможность для встречи с соперниками. Конечно, не всегда ему сопутствует победа, но и поражения, принимаемые с достоинством, не отнимают у него чести и уверенности в будущем успехе. Сов-
сем не таков любитель таблеток и инъекций. Лишь в нескольких стартах в году он может выступить на высоком уровне и без определенной дозы просто не рискует соревноваться. Страх и неуверенность сопровождают его спортивный путь. Уходит вера в свои собственные силы, и честный игрок превращается в шулера, способного играть только крапленой колодой.

И наконец, еще одно замечание. Во всех случаях обнаружения применения допинга, во всех статьях, приказах о наказаниях фигурирует только одно имя — спортсмена. Он один за все в ответе. И в то же время мы с завидным постоянством провозглашаем нерушимое единство связки «атлет—тренер». Но назовите мне хоть одного тренера, кто понес хотя бы моральный ущерб вместе со своим подопечным. Более того, в наш гласный перестроечный век некоторые спортивные наставники выступают с разоблачительными признаниями. Но никто не отказался от высоких званий и наград, полученных за успехи в нечистой игре их подопечных...

Читателей данная статья, возможно, удивит. Ведь ни в одном игровом виде спорта скандала, подобного случаю с Б. Джонсоном, пока не было. Хотя на хоккейных чемпионатах мира небольшие скандальчики время от времени и возникали. Остается пожелать, чтобы чаша сия миновала игры. Но я тем не менее убежден, что проблема допинга — общая для всего спорта. Могу засвидетельствовать, что в течение долгих лет легкоатлеты шли впереди по части технических и методических разработок в области повышения эффективности тренировочного процесса. У них многому учились представители других, в том числе и игровых, видов спорта (насколько мне известно, во многих командах тренерами по физической подготовке работают именно специалисты по легкой атлетике). Потом, как я уже говорил, случилось так, что и в области фармакологии представители «королевы спорта» тоже оказались впереди. Впереди игровиков в том числе... И не дай бог, если этот «передовой» опыт получит дальнейшее распространение.