| Темпы развития легкой атлетики |
| конец спортивного прогресса не так давно болгарским журнал «Въпросн на физическата култура» опубликовал статью, поставившую под сомнение традиционный взгляд на темпы развития современной легкой атлетики. Ее авторы Я. Броглм и К. Наков доказывают, что за последние 20 лет легкая атлетика развивалась постепенно снижающимися темпами, что она давно уже прошла апогей прогресса высших достижении и где-то к 2000-му году достигнет «предела насыщения» Иначе говоря, по мнению Брогли и Иакова, к концу века легкоатлетические рекорды достигнут своего потолка предела человеческих возможностей’ Видимо, нет оснований не доверять выкладкам ученых, хотя их расчеты, безусловно, еще не раз будут проверяться специалистами из разных стран. Но как бы то ни было, познакомившись с таким прогнозом, невольно призадумаешься https://harcord.com/ru/news/news-boxing. Этот прогноз не оставляет места для чрезмерного оптимизма. Логарифмическая линейка, кажется, перевела в область беспредметных эмоций восторги по поводу «дождя рекордов» и «безграничных возможностей человека». Каждый из нас, разумеется, догадывался, что где-то есть предел, что человек не сможет никогда пробежать 100 метров за 5 секунд или прыгнуть в высоту на 5 метров. Но, неужели так близок горизонт? — Даже если данные болгарских ученых абсолютно достоверны, они не дают основания для пессимизма, ибо обращены к прошлому, а не будущему,— сказал мне кандидат педагогических наук главный редактор журнала «Легкая атлетика» Александр Бойко.— Эти выкладки повторяют ошибки многих других специалистов, предсказывавших скорый конец спортивного прогресса на основании анализа роста рекордов прежних лет. Но мы видим, как по мере развития легкой атлетики вскрываются все новые и новые возможности человека а этом виде спорта. По-моему, выявление резервов роста опережает рост рекордов. Сейчас уже ясно видно, какой колоссальный скачок сулит программирование тренировочного процесса на ЭВМ. Это будет подлинная революция в спорте, сегодняшние рекорды покажутся совсем маленькими по сравнению с теми, которые ожидают мир через несколько десятков лет. Сегодня КПД человека в спорте ничтожен, завтра мы научимся достигать максимума своих пока что еще очень мало изученных возможностей. Уверен, что свою роль в прогрессе сыграет и инженерная мысль, которая позволит полностью обновить легкоатлетический инвентарь, беговые дорожки и измерительную аппаратуру, что далеко не исчерпаны внутренние возможности в технике исполнения каждого легкоатлетического упражнения... Этот разговор состоялся незадолго до Универсиады. И во время соревнований легкоатлетов-студентов, съехавшихся в Москву со всех концов планеты, я решил побеседовать со специалистами именно о внутренних возможностях в технике исполнения различных видов легкой атлетики. Универсиада показалась мне подходящим моментом для этих бесед, потому что сам дух студенческих соревнований создает особую атмосферу, позволяющую говорить и думать нешаблонно, смелее фантазировать, выходя за рамки сложившихся представлений и традиций. Итак, Лужники, первый день состязаний легкоатлетов. В секторе для толкания ядра не спеша прохаживаются здоровенные парни. Разминаясь, они поигрывают черными стальными ядрами, перекатывают их в могучих ручищах, ловко жонглируют семикилограммовыми шарами. Потом входят в круг, диаметр которого всего лишь два метра, становятся у его дальней границы, низ- ко приседают с ядром, нежно прижатым к щеке, делают быстрый скачок и у ближней границы круга резко выталкивают снаряд. Так всегда делали все толкатели ядра. Небольшие модуляции в технике были крайне редки. Маленький круг и тяжелое ядро не давали простора для фантазии. Но вот в круг входит ленинградский студент Александр Барышников. Он становится спиной к направлению толчка, низко пригибается — подбородок почти на уровне колена, делает первое движение, точно такое, как делают все толкатели. Но вдруг вместо поступательного прямолинейного толчка следует резкое вращение тела вдоль всей границы круга, рука вместе с ядром, набирая скорость, делает полтора оборота, одновременно поднимаясь вверх. Прочерчивается четкий путь спирали. Мощное тело, зажатое на старте как пружина, разряжается резким выталкиванием ядра. Из восьми финалистов двое толкают ядро этим способом — Барышников и Йозеф Форет из ФРГ. Правда, оба они не очень-то довольны своими результатами. Барышников толкнул ядро на 19,01, а Форет — на 17,52, заняли они соответственно третье и седьмое места. Результаты соревнований — веский аргумент в устах Валерия Войкина, чемпиона Универсиады, опередившего Барышникова на полметра. «Новый метод неперспективен,— говорит он.— Круг слишком тесен, чтобы в нем еще и крутиться. Третье место можно было занять даже толкая ядро с места». Вой-кин охотно рассказывает, как лет пять назад сам пробовал крутиться в круге, но ядро улетело всего на 15 метров. Но этот пример кажется мне не очень-то убедительным, поскольку, беседуя с чемпионом, я крепко помнил, что рекорд СССР принадлежит все-таки не Войкину с его классическим стилем, а Барышникову, и что Барышников при установлении рекорда толкнул ядро на метр дальше, чем сейчас Войкин. Участник Олимпиады 1952 года, двукратный призер первенства Европы Отто Янович Григалка — опытный человек и потому он менее категоричен. — В исполнении Барышникова и Форета,—говорит он,— новый способ, как мне кажется, не дает заметного преимущества. Смысл любого стиля сводится к приданию ядру максимального ускорения в момент вылета. Вращение в круге дает большой выигрыш в пути разгона снаряда. Но на этом большом пути больше возможностей ошибиться. И Барышников, и Форет этих возможностей «не упустили». Однако ошибки в исполнении не должны перечеркнуть новый стиль. Прежде всего его надо досконально изучить, найти оптимальное решение для выполнения всех деталей, найти и обучить образцовых исполнителей. Но сделать это нелегко, поскольку толкатели ядра тяжеловесны и не очень-то восприимчивы к обучению, требующему тонких мышечных ощущений. — Допустим, нашелся идеальный исполнитель. Каким стилем, по вашему мнению, он добился бы лучшего результата? — В. моем представлении идеальный исполнитель — это нынешний рекорд- смен мира Ал Фейербах. Он страшно силен и быстр, посколько развивает мышцы выборочно. Быстрая сила и отличная координация позволяют ему регулярно толкать ядро за 21 метр. «Что было бы, если бы» — сказать не могу. Возможно, рекорд достиг бы и 23 метров. Фейербах, впрочем, собирается добраться до этого рубежа и старым способом. Надо признаться, что неопределенный ответ Григалки произвел на меня хорошее впечатление хотя бы тем, что очень знающий и опытный специалист не устроил разнос новому способу. Для тех, кто знаком с трудностями, встречающимися на пути любого технического новшества, это значит весьма много. Быть может, когда-нибудь любители спорта с усмешкой будут вспоминать пору толкания ядра без поворота, как сейчас мы не можем представить дискоболов, которые метали бы диск не вращаясь в круге. А пока, несмотря на недосказанность преимуществ нового стиля, мы смогли убедиться, что даже маленький круг предоставляет немалые и, главное, неожиданные возможности для решительных изменений в технике исполнения. ...Через день на другом конце лужни-ковского стадиона начались соревнования прыгунов в высоту. Мой собеседник— Юрий Чистяков, тренер Валентина Гаврилова, Галины Филатовой и некоторых других известных мастеров, молодой, но достойный коллега и соперник наших прославленных специалистов по прыжкам в высоту — Владимира Михайловича Дьячкова и Павла Наумовича Гойхмана. Перед нами калейдоскоп маек. За право выйти в финал борются спортсмены Европы, Америки, Африки, Азии и Австралии. Разница в классе прыгунов очень велика. Несколько человек прыгают модным «фосбери-флопом». Большинство — классическим «перекидным» стилем. А вот сухопарый негр под № 498 пытается взять начальную высоту каким-то немыслимым, ни на что не похожим стилем. Это Джордж Банту из Конго. — Стиль так и называется; «скорчившись»,— объясняет Юрий Чистяков.— С его помощью был установлен самый первый рекорд мира, кажется, 168 см. А этот студент из Конго сможет даже «скорчившись» взять 2 метра. Значит, дело не только в стиле, но и в физических данных. Но, если этого парня научить «флопу» или «перекидному», при которых центр тяжести тела проходит над самой планкой, он легко брал бы 2,20. После способа «скорчившись» прыгали «ножницами», потом «волной», «перекатом», «перекидным», «флопом». «Волна» — это усовершенствованные «ножницы». «Перекат» стал качественно новым, революционным шагом в прыжках. «Перекидной» — усовершенствованный «перекат». «Флоп» — третья революция в прыжках. Сейчас многие прыгуны ищут свой вариант «флопа». Думаю, что в ближайшие годы этот стиль будет усовершенствован, как в свое время «перекидной» модернизировал «перекат». Венгерский прыгун Иштван Майор, кажется, ближе других к тому, чтобы стать родоначальником нового «флопа». — Подождите, «флоп» еще не одержал окончательной победы над «перекидным», а вам уже кажется, что он устарел. — Во-первых, стиль завтрашнего или даже послезавтрашнего дня вызревает на фоне целого среза истории стилей. Номер 498 прыгает так, как это делали еще до Кубертзна, а стилем Майора, возможно, будет добыта олимпийская медаль 2000 года. Но оба спортсмена выступают одновременно, прошлое встречается с будущим. А во-вторых, «флоп» завоевал уже полное признание. Фосбери стал олимпийским чемпионом в 1968 году, наш Кестутис Шапка — чемпионом Европы в 1971 году, а главное — это мировой рекорд Дуайта Стоунза — 2,30, установленный с помощью «флопа». Теоретики могут еще продолжать спор, но рекорд — это как печать в паспорте. Стиль утверждает себя рекордом. Однако победа «флопа» не означает свержение «перекидного». Очень даже возможно, что именно «перекидным» стилем будет вновь улучшен мировой рекорд и завоевана очередная олимпийская медаль. Эти два стиля, думаю я, будут еще очень долго жить рядом и соперничать на равных. Тот же Стоунз часто в одних соревнованиях несколько прыжков совершает «перекидным», а несколько — «флопом». — Даже сейчас «флоп», с его разбегом по дуге и переходом спиной через планку, выглядит не совсем естественно. Такое впечатление, что рожден он случайно, что его появление незакономерно. — Я так не считаю. Рождение «флопа» было вызвано целым рядом объективных обстоятельств. Поролон, которым теперь набивают ямы для приземления, обеспечивает «мягкую посадку». 8 песок при «флопе» не прыгнешь— можно шею свернуть. Второе и более важное условие — это появление нового типа прыгунов. Прежде прыжками занимались длинные голенастые парни, эдакие тощие «фитили». Таким ребятам лучше удаются маховые движения, необходимые в «перекидном». Теперь в легкую атлетику приходят в 12 лет — на три-четыре года раньше, чем прежде. За эти дополнительные годы длинноногие мальчишки успевают обрасти мощной мускулатурой. Они сильнее и быстрее своих предшественников. Им больше подходит «флоп», где необходима сверхвысокая скорость разбега и сверхбыстрый толчок. Кроме того, «флоп» легче освоить, чем «перекидной». — Ожидаете ли вы значительного роста рекорда в прыжках в высоту? — Свой последний мировой рекорд Валерий Брумель установил десять лет назад. За эти годы во всем мире было совершено всего лишь три прыжка выше брумелевских. Валерий опередил свое время на 10 лет. А если время измерить в сантиметрах рекорда, то на 10 сантиметров. Разве можно исключить сейчас появление нового Бруме-ля, который поднимет рекорд до 2,35 или даже до 2,40? Не забудьте и чисто субъективное обстоятельство, которое называют совершенствованием правил. Вполне возможно, что со временем правила соревнований разрешат более широкое использование акробатики. Ведь правила — это условность, то, о чем договорились между собой специалисты. В свое время они отменили запрет приземляться на руки, и сразу появился «перекидной». Думаю, что если бы вдруг возникла необходимость, то отменили бы даже запрет отталкиваться двумя ногами. Значит, появилась бы возможность прыгать «каскадом», при котором центр тяжести тела проходит ...под планкой. Внимательно выслушав собеседника, я заглянул в таблицу Я. Брогли и К. Ненова «Предполагаемые пределы рекордов». Против прыжков в высоту там стояли цифры «2,36». Но теперь эти цифры не возвышались мрачным монументом, а представлялись лишь определенной точкой на параболе, вычерченной теоретиками. Одной из многих точек. На параболе, уходящей в бесконечность... Брогли и Наков рассчитали лишь теоретический вариант развития рекордов. Я понимаю, что их «последний рекорд», скажем, в метании копья — 102,28 — объективно сложился из рекордов, которые устанавливались на протяжении многих десятилетий. Но это вовсе не значит, что рекорд не будет равен, скажем, 105 метрам. Это не значит даже, что рекорд достигнет 102 метров, потому что копье, летящее за 100 метров, опасно для зрителей, судей и легкоатлетов, которых всегда полно в районе, близком к месту приземления копья. Исходя из соображения безопасности, вполне возможно, что со временем изменят регламентметания колья — утяжелят снаряд или ограничат его аэродинамические свойства. А может быть, придумают еще что-нибудь подобное. За последние годы проводилось немало экспериментов в области техники выполнения различных легкоатлетических видоц, Испанец Феликс Эраскен пробовал метать копье не с разбега, а после вращения, что не было запрещено правилами. Копье полетело к 100 метрам, и новый способ тут же запретили: опасались, что копье во время вращения может сорваться и улететь на трибуны. Австриец Генрих Тун стал метать молот не с трех поворотов, как все, а с четырех. Этот способ не привился, так как тяжеленные молотобойцы, развив бешеную скорость вращения, не удерживались в круге. Кто-то из японцев ставил шест перед стойкой для прыжков и карабкался по нему вверх, чтобы потом попросту перешагнуть через планку, установленную на любой, хоть семиметровой высоте. Это был трюк, почти шутка. В правила соревнований по прыжкам с шестом внесли соответствующие изменения, и спокойствие было восстановлено. В Америке попробовали возродить для спринтеров высокий старт. Вместо общепринятых колодок за спинами стартующих протягивали тонкий шест. Бегуны стояли во весь рост, а после выстрела бросались вперед, отталкиваясь от этого шеста. Сразу прошла молва о чудо-результатах. В нашем Всесоюзном научно-исследовательском институте физкультуры опробовали этот метод. После четырехсот экспериментов выяснилось, что новый способ старта несколько улучшает результат у новичков и спортсменов низших разрядов, а мастера лучше бегают с низкого старта из колодок. Итальянский спринтер Марчелло Фьяс-конаро, внце-чемпион Европы в беге на 400 метров, неожиданно сменил амплуа и стал бегать 800 метров. После непродолжительной тренировки он улучшил рекорд мира, который новозеландец Питер Снелл установил еще одиннадцать лет назад. И дело не только в том, что Фьясконаро оказался первым спринтером, перешедшим на средние дистанции, но прежде всего в тактике бега нового рекордсмена мира. Итальянец промчался первый круг на полной скорости, а второй «терпел», как говорят бегуны. В итоге он добился результата 1.43,7, сразу на 0,6 улучшив старый рекорд. Спортсмены дерзают, ломая устоявшиеся каноны, расширяя привычные горизонты легкой атлетики. Одни терпят неудачу, эксперименты других оканчиваются триумфом. Их опыт вдохновляет, заставляет непрерывно искать новые, неизведанные пути. Рассказывают, великий Ландау, собирая своих учеников, просил, чтобы они наговаривали ему «сумасшедшие идеи», все, что приходит в голову молодым физикам, даже самое невероятное. Из этих идей, по большей части все-таки бредовых, Ландау вылавливал бесценные крупицы того, что годилось сегодня. Побольше бы таких «сумасшедших идей» в спорте! Из них рождаются рекорды Фосбери, Барышникова, Фьясконаро. Рекордсмены не боятся слишком быстро дошагать до «предполагаемых пределов». Спортсмены, тренеры, ученые спешат форсировать сантиметры и секунды не для того, чтобы их наследники, всплеснув руками, воскликнули: «Ну и предки, все рекорды расхватали. Нам ничего не оставили!» Рекордсмен понимает, что чем дальше он уйдет вперед, тем более смелую цель поставит перед теми, кто придет ему на смену. Рекордов хватит на всех. Если оценить прогресс легкой атлетики с точки зрения социальной, то, думаю, можно сказать, что на современном уровне этот прогресс вполне устраивает общество. Он кажется не слишком медленными и не чрезмерно быстрым. Когда возникнет необходимость, общество даст ему новый импульс. Один из таких возможных импульсов зависит от биологии, которая практически еще всерьез не коснулась спорта. Да и не могла коснуться, так как только сейчас сама переживает бурный период возмужания. Возможно, где-то к 2000 году она будет в состоянии решать вопросы спортивного прогресса на генетическом или молекулярном уровне. Это будет совсем новый период в развитии спорта. А если предположить, что когда-то человек, использовав биологию, кибернетику, психологию, физику, все-таки исчерпает свой потенциал? Может быть, тогда появится (пусть и обновленная) таблица последних рекордов? Нет, ни в одной из сфер своей деятельности человечество не достигало абсолютного совершенства, потолка своих возможностей. Не будет этого и в спорте. Легкая атлетика имеет несчастье (или счастье) быть исчислимой, но рекорд, цифра — это все же условность, которую мы можем подчинить своим нуждам. Вечно стремление к совершенству, которому не дано достигнуть высшей точки. |