— Ну вот и меня в Красную книгу занесли, — изрекла десять лет назад Зоя Руднова.
— Как исчезающий вид.
И через год она действительно исчезла из большого спорта.
А, говоря о Красной книге, Зоя имела в виду цвет обложки Большой Советской Энциклопедии, в 22-м томе которой о Рудновой сказано следующее: «Руднова Зоя Николаевна (р. 19.8.1946, Москва), советская спортсменка (настольный теннис), засл. мастер спорта (1969), преподаватель. Многократная чемпионка мира, Европы, СССР, победительница открытых чемпионатов Австрии, Великобритании, Венгрии, Нидерландов, Скандинавских стран, ФРГ, Чехословакии, Югославии и др., а также ряда крупнейших междунар. турниров. Награждена 147 спортивными медалями (1974), в т. ч. 61 золотой — за победы (в разных разрядах) на междунар. соревнованиях и 28 золотыми — на всесоюзных». Одна только неточность в этом солидном издании: ударение.в фамилии Рудновой поставлено на букве «у». Получилось «РУднова». Возможно, в редакции посчитали, что фамилия спортсменки со столькими наградами непременно должна происходить от слова «руда», желательно железная. Увидели энциклопедисты в Зое Николаевне «железного человека». Но ничего «металлического» в ее облике или, скажем, голосе нет. Вот разве что волосы с металлическим отливом. И еще одно уточнение, но тут уж редакция БСЭ ни при чем. По сравнению с 1974 годом (на этот период приведены данные в энциклопедии) число только золотых медалей чемпионки страны возросло у Рудновой до 33... А всего ее мама Евдокия Егоровна хранит 375 наград. Это с учетом таких соревнований, как первенство профсоюзов или Москвы, но никак не ниже рангом.

Да, мы привыкли видеть в чемпионах, в выдающихся спортсменах «железных» людей, которым все преграды по плечу. Но рискованно бросить призыв: «Берите пример с Рудновой!» То, что годилось для нее, никак не подойдет кому-то еще. Руднова — личность неординарная, неповторимая, в чем-то противоречивая, ее суждения небесспорны.
Но совершенно бесспорно, что спортсменка она выдающаяся. Обо всем остальном судите по ее монологам.





МОНОЛОГ О ПРЕДАННОСТИ И ДРУЖБЕ

Во дворе нашего дома на Метростроевской улице громоздились сараи, гаражи и еще какие-то сооружения непонятного предназначения.
Так вот, моим любимым занятием было прыгать с крыши на крышу этих строений. Сиганешь с самой высокой на ту, что пониже, как по ступенькам, на ту, что еще ниже, а с этой — на землю. Море удовольствия!.. А еще синяки и ссадины. И маме новые хлопоты — платье-то разорвано. Но вот во дворе поставили стол для тенниса. Что это был за стол! Прелесть-стол! Чудо-стол! Неизвестно каких размеров, весь как-то скособоченный, сколоченный из неотесанных досок. Но я его сразу полюбила и стала использовать свою энергию в спортивных целях. Как-то во время игры моя дворовая подружка Марина (она была чуть старше меня) предложила: — Пойдем со мной в иняз. Там тем, кто играет, конфетки дают. Имелась в виду секция в институте иностранных языков. Я, конечно, пошла, но вовсе не из-за конфеток, которых там, кстати, никто и не давал. Между прочим, и в детстве, и сейчас я равнодушна к сладкому. Я с радостью приняла предложение, потому что уже любила эту игру, любила самозабвенно и бескорыстно. Меня приняли в секцию в возрасте, который сейчас стал бы непреодолимой преградой. Но даже и по тем временам я была уже «старовата» — «стукнуло» 13. Но несмотря на бесперспективный возраст, результаты росли сказочно быстро. Через полтора года я уже мастер спорта, чуть позже — чемпионка Европы среди девушек (до 18 лет, хотя мне не было еще и 15). И пошло-поехало...
И вот сейчас с высоты прожитых лет я сама себя спрашиваю: «Что же помогло мне столь быстро «выйти в люди»? Причина, конечно, не одна. Но я говорю спасибо тем студентам, в компанию которых я, маленькая девчонка, тогда попала. Их имена вам ничего не скажут, поскольку гигантских вершин в спорте они не покорили. Но это были одержимые, преданные игре люди. И я училась у них. Не намерена вдаваться в рассуждения о роли таланта и трудолюбия. И то, и другое разумеется, важно. Я же на первое место ставлю любовь. Любовь к делу, которому служишь, будь ты скрипачом, агрономом или токарем. Без такой любви никакой успех невозможен. Без преданности и спорт немыслим. Что мы имели? Два стола в одной из аудиторий да немудреный инвентарь.
Помнится, я не выпросила даже — выплакала у мамы более или менее приличную ракетку. Семья наша не отличалась достатком, и материальный ущерб был нанесен значительный. Это уже много позже я не знала нужды в инвентаре. А когда я стала чемпионкой Европы и получила в качестве приза шерстяной тренировочный костюм, то была на верху блаженства. Какой это перворазрядник соблаговолит сейчас играть, если ему не выдадут приличного костюма? Какой это мастер, будь он самым посредственным, снизойдет до теннисного стола, если его, спортсмена, не экипировали по последнему слову моды? Понимаю, понимаю... Времена теперь другие. И все-таки сдается мне, что играют они за конфетку. Возвращаясь во времена детства, скажу все же, что недостатка в гостинцах у меня не было. Маленькую Зою знали все — от ректора до вахтера. Я стала любимым ребенком института. Можете называть это опекой. Я бы предпочла, несмотря на разницу в возрасте, слово «дружба», тем более что взрослела я быстро: Те студенты, которых я вскоре стала обыгрывать, не огорчались своими поражениями, напротив, радовались моим успехам, начинали вести себя со мной на равных и становились старшими друзьями. Так я впервые получила свидетельство того, что в спорте рождается дружба. В дальнейшем я убеждалась в этом не раз. Вспоминаю, например, Прагу, чемпионат Европы. «Парк-отель», где жили участники соревнований, затихает, скоро ночь. Бодрствуют немногие, и в том числе француз Жак Секретэн. Думаете, чем он занят? Колдует над моей сломанной ракеткой, починить которую самой мне оказалось не под силу, Он знает, что наутро я могу доставить уйму неприятностей его соотечественницам, но все же приходит мне на помощь. Разве это не поступок друга? Так повелел Жаку закон спортивной солидарности.
За время своих выступлений я объездила полсвета. Уже закончив выступать, побывала, например, на Кубе. Венгерская федерация настольного тенниса приглашала меня для совместных тренировок. Я продолжаю получать письма от моих болельщиков. Спасибо, друзья! Спасибо за то, что не забываете меня. Но тут я вынуждена сменить тональность. С тех пор, как я зачехлила ракетку, число восторженных почитателей заметно уменьшилось. Но я не жалею об этом. Теперь я знаю, кто есть кто. Со мной остались самые верные друзья. Назвать среди них Виктора Харлампиевича Чахуриди я считаю своим долгом. Принято думать, что более или менее заметного спортсмена на следующий же день после ухода в отставку ждет несметное количество самых соблазнительных приглашений: «Пожалуйте, мол, к нам на тренерскую работу». Но не всегда бывает так. Во всяком случае, у меня было не так. Известно, что хороший спортсмен не всегда становится хорошим тренером. Когда я закончила выступления в большом спорте, эта мысль накрепко засела в моей голове. Я терзалась сомнениями: «Смогу ли? Сумею ли? Что вообще дальше делать?» Вот тут-то и протянул мне руку один из московских тренеров по фамилии Чахуриди. Успокоил, приободрил, помог найти подходящую работу в ДЮСШ Железнодорожного района. Вам моя самая глубокая признательность, Виктор Харлампиевич. Признательность я считаю таким же высоким чувством, как преданность и дружба.




МОНОЛОГ О ВОЛЕ И ПСИХОЛОГИИ

Обо мне иногда писали: «В решающем сете Руднова, проигрывая—11:19, проявила огромную силу воли и победила— 21:19». Так или примерно так. Хорошо еще, не употребляли слова «несгибаемую». Ну а если б я все-таки проиграла? Ведь исход встречи (а сколько таких было в моей спортивной биографии) действительно висел на волоске. Что ж, тогда б, значит, я не проявила силы воли? Марафонец, первым закончивший дистанцию, волевой спортсмен? Какие могут быть сомнения. А тот, который финишировал 13-м? Возможно. Но это останется в тени, потому что сам его результат не блещет. А он-то, может, как раз больше воли проявил, чем победитель.
Этот разговор к тому, что не слишком ли мы легко оперируем такими понятиями, как «воля к победе», «настрой», «собранность», не с чрезмерным ли усердием ищем объяснение происшедшему в области психологии., Мне всегда казалось, что на психологию ссылается тот, кто ничего не понимает, а оправдания ищет тот, кто ничего не умеет. Ведь в конце концов существуют объективные оценки, критерии. Если игрок № 1 по классификации занимает первое место, то это в порядке вещей. Если же десятый номер перемещается на четвертую ступень—*это уже неожиданность, это заметный прогресс. Но кто в такой ситуации проявил больше силы воли — еще вопрос. Существует такое понятие, как «класс» и для меня оно определяющее, и ниже известного уровня спортсмен не имеет права опускаться. При равенстве же класса, конечно, психология может сказать и говорит свое весомое слово.
Впрочем, вернемся к моей игровой практике.
Знаете, когда мне больше всего требовалась предельная концентрация воли? В первых кругах любого турнира, когда я встречалась с самыми слабыми соперницами. Как я с ними мучилась, каких усилий стоило мне преодолеть эти барьеры. Я предпочла бы играть сразу в финале, в худшем случае—в полуфинале. Но надо было сначала пройти эти круги ада. Я их со скрипом проходила. А в чем загвоздка, сейчас попытаюсь объяснить. Передо мной по другую сторону стола — незнакомая девочка, девушка. Не так уж много она умеет. Но делает все «не по правилам». Я привыкла, что на такой-то мой удар отвечают таким-то. Дальше у меня заготовлена комбинация. Но соперница-то не искушена в тонкостях настольного тенниса. Она действует вопреки логике, по наитию. Хочу я этого или не хочу, но мне нужно какое-то время, чтобы изучить незнакомку. Она же играет как-то коряво. Как бы самой не сбиться на примитив. А самое опасное — настрой не тот. Уверена, что все равно выиграю. К счастью, расплачиваться за такое благодушие не приходилось. Вовремя брала себя в руки и доводила встречу до победы. Иное дело — компания сильнейших. Кто там, мои соперницы? Александру из Румынии, Кишхази из Венгрии, Воштова из Чехословакии, Хаммерслей из Англии... Знакомые все лица, какие приятные люди. Да я же всех вас знаю. Знаю ваши сильные и слабые стороны, знаю, как против кого играть. Одно неудобство — им тоже известны мои плюсы и минусы, и у них есть противоядие против моей игры. Я в своей тарелке, и они как рыба в воде. Что ж, тем интереснее! Посмотрим, кто кого. Вот тут пожалуйте на первый план сила воли, собранность, настрой, психология. По части техники все известно, тактический сюрприз преподнести трудно — все ж с понятием. Оставалось одно — биться. Я гораздо чаще выигрывала у сильнейших европейских спортсменок, чем проигрывала им (с азиатскими счет скромнее). Что там 11:19! Бывалое 14:20 встречи спасала. За счет чего? «Преодолеть себя», «через не могу» — эти выражения стали расхожими не так уж давно.
В бытность свою действующим игроком я и не подозревала, что «преодолеваю себя», делаю что-то «через не могу». Я просто играла и играла. Играла всегда на пределе сил, возможностей, способностей. А кто в состоянии определить, где он. этот предел? Нет у него четких границ. Если тебя от стола уводят под руки, поскольку сил совсем не осталось (такое тоже бывало), что это: «все, что могу» или «через не могу»? Не знаю. Да это и не суть важно. Соперники в настольном теннисе, как известно, разделены достаточным расстоянием. Как теперь принято говорить, контактной борьбы нет. Но я словно каким-то железным борцовским приемом пыталась сковать соперницу. Освободиться от этого захвата было не так-то просто. В начале своего спортивного пути я набирала баллы престижа. А позже, когда стала титулованной спортсменкой, возникли новые соображения: «Ну как же ты, чемпионка, заслуженный мастер, можешь кому-то проиграть?». И я снова и снова, не щадя себя, боролась до победного. Самолюбие? Безусловно. Но чего в спорте добьешься, Не обладая этим качеством, разумеется, в общеприемлемых, негипертрофированных дозах? Возможно, точнее назвать это честолюбием? Не знаю. В игре мне нравятся азарт, борьба, столкновение замыслов и уж, конечно, победы. Я много раз побеждала достойных соперниц среди женщин. А с каким удовольствием я выигрывала у мужчин. Надобно сказать, что большую часть тренировок я проводила с сильным полом. Но тренировочные победы не в счет. И вот однажды я приняла участие в официальном мужском турнире в Москве. Представляете, я заняла первое место и выполнила в ходе соревнований норматив мастера спорта. Может быть, мужчины закалили во мне волю? Пусть хоть этим утешаются. Однако, возвращаясь на серьезную волну, могу сказать, что применять сверхусилие приходилось довольно часто. Настолько часто, что и конкретные примеры приводить нет нужды. Нога ли болит, рука ли, простудилась ли — я знала, что должна выйти к столу.
Наверное, в экстремальных ситуациях и проявляется сила воли. Говорят, ее можно даже воспитывать. Вполне допускаю. В то время, когда я выступала, не было в настольном теннисе ни врачей-психологов, ни комплексных научных групп. Я сама для себя изобрела способ настраиваться на игру. Перед встречей я без конца повторяла одно и то же: «Выиграю, выиграю, выиграю...». С точки зрения науки, видимо, это чепуха. Наверное, чепуха. А знаете, мне помогало. К столу я выходила отрешенная от внешнего мира. Во мне жил только игрок. А главное, мне кажется, все-таки в том, что я никого не боялась. Мне было все равно, кто из соперниц передо мной, какими титулами она обладает.
Я твердила свое: «Выиграю, выиграю, выиграю». И, представьте себе, выигрывала. Тут у меня другой вопрос возникает. Почему о силе воли мы вспоминаем только во время соревнований, да еще в момент каких-то кризисных ситуаций? А разве в повседневной жизни, на каждой тренировке она не нужна? Как заставить себя работать в поте лица? Без волевого усилия здесь не обойтись. В этом деле не знаю равных моей подруге по сборной Бэлле Анисимовой. Как никто, могла она заставить себя тренироваться. Проще, наверное, назвать это трудолюбием. Но ведь эти понятия взаимосвязаны: трудолюбие—воля—успех. А Бэлла долгое время входила в число сильнейших теннисисток страны, призеров всесоюзных первенств. А как-то благодаря ей я одержала победу в одном из поединков. Я безнадежно проигрывала. Такое со мной бывало, увы, не раз: что ни удар — в сетку или в аут, отдаю очко за очком. Нужна бы передышка, только кто ее даст. В свою очередь, для этого нужна какая-то причина. И я ее выдумываю (да простите мне маленькую хитрость): делаю вид, что у меня обувка порвалась. Судьи милостиво останавливают встречу. Бэлла сидит рядом. Я — к ней.
— Дай, — говорю,—твои тапочки.
— А у тебя какой размер, — спрашивает.
— 36-й, — отвечаю.
— У меня же 38-й.
— Все равно разувайся.

Деваться-то было некуда, переобулась. Чувствую себя, как в бабушкиных галошах на босу ногу. А знаете, чем дело кончилось? Выиграла. Выиграла, несмотря на обувь не по размеру. Пауза оказалась весомее двух лишних номеров. Ну чем на психологический эксперимент? Чем не пища для науки? Впрочем, к науке я отношусь вполне уважительно. Больше того, искренне желаю научным работникам успехов на зеленой ниве теннисных столов. Это очень нужно, крайне необходимо. Я же сегодня поделилась чисто житейскими наблюдениями, почерпнутыми из практики.




МОНОЛОГ О ТРЕНИРОВКАХ И ТРЕНЕРАХ

Сейчас вы придете в ужас и воскликнете: «Кошмар!». Заслуженный мастер спорта, первая ракетка страны Руднова, которая должна другим пример подавать, случалось (не часто, конечно), пропускала тренировки. Без врачебной справки. Просто плохо себя чувствовала. В конце концов могут у человека быть неприятности, которые напрочь выбивают его из колеи. В такие дни я знала: тренировка все равно не получится. А прийти в зал для того, чтобы час-другой простоять у стола, помахать ракеткой, отбыть номер, — нет, это не для меня. Формально было бы все в порядке, по существу же — «липа». Знала я и другое: завтра наверняка наверстаю упущенное. Между прочим, в сборной по времени я тренировалась, наверное, меньше других. Но два часа, проведенные мною у стола, стоили двух дней тренировок иных спортсменок. Когда я чувствовала, что выложилась до конца, что дальше продолжать занятие бессмысленно, я зачехляла ракетку. К счастью, тренеры понимали меня. Вот вы сейчас, наверное, думаете: «К чему это Руднова призывает? К анархии? К всевластию настроения? К зависимости учебно - тренировочного процесса от того, с какой ноги встал?» Да нет же. Я рассказываю о том, как это было у меня, лично у Зои Николаевны Рудновой. Я с детства отличалась самостоятельностью. 11 классов закончила на «4» и «5». И за все эти годы никто ни разу не проверял, как я приготовила уроки. За исключением учителей, разумеется. Вот это сознательное отношение к делу я и сохранила на всю жизнь. Ну, а дисциплина должна быть дисциплиной. Опять-таки как ее понимать? Конечно, силою диктата можно установить жесткие порядки. Я бы назвала это дисциплиной принуждения. Но мы-то сейчас во всех сферах, в том числе и в спорте, ратуем за сознательную дисциплину, за дисциплину как естественное проявление долга.
Вот и я своих малышей учу по-настоящему тренироваться, а не изображать учебно-тренировочный процесс. Я с малых лет приучаю своих несмышленышей полностью выкладываться на каждом занятии. Но надо знать, что кому под силу, кто на что способен, — короче, тренеру нужен индивидуальный подход к воспитанникам. Ну, вот я, по-моему, впервые в нашем разговоре употребила слово «тренер». Не потому что забыла об этой чрезвычайно важной в спорте фигуре или проигнорировала ее. Просто эту тему приберегла ближе к концу. А что такое тренер, проиллюстрирую примером. На одном из чемпионатов страны по настольному теннису мне прямо-таки больно было смотреть на Флёру Хасанову. Она приехала в Москву из Караганды без заболевшего тренера Геннадия Федоровича Медведева. Я видела, как беспомощно при неудаче озирается Флёра по сторонам. Но гигантская Малая арена Лужников для нее была пустынной. Каждый чувствовал поддержку наставника, каждый. А она была одна. К чести 16-летней спортсменки, Флёра не пала духом, не раскисла и сумела тогда войти в восьмерку сильнейших, заняв в итоге шестое место. В те дни я прочитала в «Советском спорте» слова Хасановой, адресованные Медведеву, слова, полные уважения, признательности, веры. Все правильно, Флёра: в тренера надо верить.
Одиночество в огромном зале, несмотря на всю мою самостоятельность, и мне знакомо. Это когда рядом не было личного тренера. Напротив, одно его присутствие словно катализировало игру. Он мог произнести всего одну-две фразы за пять сетов, мог вообще ни слова не промолвить. Но вот он здесь, и я спокойна. Фамилия моего тренера Сергей Давидович Шпрах. Это он не отказался от 13-летнего переростка. Это в союзе с ним шагала я долгие годы по спортивным ступенькам. Возникали ли между нами конфликты? Один, во всяком случае, я помню, хотя было это очень давно. Я еще только осваивала азы настольного тенниса. С самого начала держала ракетку «по-азиатски». Мне же хотелось испробовать и «европейскую» хватку. Улучив момент, когда тренер вышел из зала, я по-другому зажала ракетку в руке. Но Сергей Давидович заметил это и категорически запретил менять хватку. Но вы, наверное, уже поняли, как на меня действуют запреты. Я, конечно, из чувства противоречия повторила эксперимент. Снова попалась. Тогда тренер отрезал: — Сегодня же скажу вахтерам, чтобы в зал тебя больше не пускали. Чем-чем, а гордыней я не обделена. Я обиделась: «Как это не пустят? Кто не пустит? Дядя Коля или дядя Ваня, которые меня так любят? Да я сама туда ни ногой». И не иду. А пойти, ой, как хочется, аж Невмоготу. Но держусь. Знаете, как бывает в детстве, все жду, когда придут, поклонятся мне в ножки, позовут. Но никто не идет, никто не кланяется. Выход из тупика нашелся неожиданно (для меня, по крайней мере). Мама вдруг сказала: — Чего это ты на тренировку не идешь? Ну-ка, собирайся. Кого-кого, а маму я всегда слушалась и слушаюсь. И в тот раз я с величайшим восторгом выполнила родительский приказ. Сами понимаете, мама действовала по подсказке Шпраха. Не знаю, как бы сложилась моя спортивная судьба, держи я ракетку «по-европейски». Но это он, Сергей Давидович, точно определил, что хватка «пером» как раз и соответствует моим возможностям, моей манере игры.

Вообще же тренерская проблема в настольном теннисе — и это не секрет — существует. Детально рассматривать эту проблему не намерена. Но думается мне: как есть спортсмены, играющие за конфетку, так есть и тренеры, за нее работающие. Постой, постой, Зоя Николаевна. «Не лучше ль на себя оборотиться?» Ты-то за что работаешь, молодой тренер Руднова? Вопрос, что и говорить, не простой... Знаю только, что как своих подопечных приучаю выкладываться на каждой тренировке, так по-прежнему выкладываюсь и сама. Только теперь ни о каком пропуске занятий не может быть и речи, несмотря на самочувствие, на настроение, на личные неприятности. Не могу же я обмануть десятки этих ясных, доверчивых, восторженных глаз. Мише мои малыши, как бы я хотела, чтоб кто-то из вас стал истинным мастером (не только по спортивному званию), чтоб играл, конечно, лучше меня и чтоб никого не боялся. Вот это я уж постараюсь передать вам в первую очередь. Но если мое пожелание и сбудется, то еще очень и очень не скоро. И только тогда будет смысл говорить о Рудновой как о состоявшемся тренере. В 13 лет я начала свой путь в настольном теннисе. И вот новый старт, теперь на тренерской стезе. Разница (и притом огромнейшая) заключается в том, что тогда меня считали перспективной, а кто сможет увидеть мое будущее сейчас?



АКТУАЛЬНОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вот вы и познакомились с некоторыми страницами биографии Зои Рудновой, с ее мнением по ряду спортивных и общезначимых проблем.
Только не воспринимайте опубликованные монологи всего лишь как мемуары, которые, прочитав, можно в ту же секунду забыть. Думается, высказанные Рудновой соображения вполне актуальны. С ее именем связаны наивысшие достижения нашего настольного тенниса, который сейчас переживает, увы, далеко не лучшие времена. Вспомним хотя бы последний чемпионат мира. Женская сборная впервые за последние годы осталась без медалей, заняв лишь пятое место. Мужчины вообще откатились на девятнадцатое. Ни один из советских игроков не пробился в восьмерки сильнейших. Как тут не обратиться к урокам Рудновой. Копировать ее бессмысленно. Но многое из багажа выдающегося мастера может пригодиться нынешнему поколению спортсменов. И прежде всего беспощадность к себе самой на тренировках, неистовость в борьбе. Все ли члены сегодняшней сборной обладают этими крайне необходимыми качествами? Как могло случиться, что к главному соревнованию сезона наши теннисисты подошли не в лучшей форме? Это следствие издержек учебно-тренировочного процесса. Обратимся, например, к рассуждениям Рудновой о классе игры и силе воли.
По уровню мастерства наши девушки практически не уступают сильнейшим спортсменкам мира. Во встречах с азиатскими теннисистками то и дело мелькают результаты типа 19:21, 21:23 и даже 23:25. Чего же не хватило для победы? Того самого сверхусилия, без которого трудно рассчитывать на успех. Не будем забывать, что условия для роста мастерства существенно улучшились по сравнению с теми временами, когда выступала Руднова. Бесконечные ссылки на так называемые объективные причины ныне несостоятельны. Например, ушли в прошлое традиционные сетования на недостаток соревновательного опыта. Так, перед чемпионатом мира женская сборная с сентября 1984 года по март 1985-го участвовала в семи международных турнирах. А в результате — шаг назад. Словом, теннисистам, прочитавшим монологи Рудновой, совсем небесполезно завязать узелки на память. Не все из ее спортивной практики приемлемо для других. Но если судить, как это ныне принято, по конечному результату, то опыт выдающейся спортсменки заслуживает самого пристального внимания.

 

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.