Теория невозможного

Из сказанного о свойствах человека видно, что возможность или невозможность достижения боевой цели вперед определена никогда и никем быть не может, а нужно решиться ее достигнуть, не закрывая глаз на то, что последствием этой решимости не всегда бывает удача, а иногда и гибель.
Никто не может поручиться перед сражением за исход его.
Предприятие, в котором 2/3 шансов за вас и 1/3 против вас, должно считать превосходно соображенным, т.е. представляющим наибольшие вероятия на успех. Это сказал человек, который имел достаточную практику в уразумении характера военных предприятий, именно Наполеон. И если он треть враждебных случайностей считает как идеальный их minimum, при котором успех весьма вероятен, то само собою понятно, что могут быть и такие положения, когда и при девяноста, например, враждебных случайностях против десяти приходится отваживаться на предприятие, почерпая силу в решимости или добиться своего, или погибнуть; а при такой решимости, как уже сказано, редко не берут. Даже и при одной вероятности против девяноста девяти можно взять; здравая теория и этому не противоречит. Следовательно, те, которые строят мираж невозможности атаки позиции с фронта, могли бы с равным основанием сказать, что при теперешнем огнестрельном оружии не осталось ни одного шанса в пользу атакующего с фронта.
"Нас удерживает какое-нибудь жалкое соображение или привычка слишком вдумываться в предмет; мысль в которой, если разложить ее, окажется на одну четверть ума - три части трусости. Подумав хорошенько, человек убедился бы, что иногда, оставаясь в бездействии, он берет на себя бесконечно большую ответственность, чем при самом необдуманном поступке:




Истинно велик тот, кто не поднимается без серьезной цели, но, раз решившись, отбрасывает всякую мысль о последствиях и идет смело навстречу безвестному будущему".
Может быть, подумают, что это сказал человек, закаленный в бою и до такой степени приученный опытом высоко ставить беззаветную и быструю решимость, что совершенно утратил способность считаться с препятствиями? Нет, это сказал человек мирной, но серьезной науки, не допускающей подчинения первичным впечатлениям, физиолог Маудсли.
Верность высказанных положений находит подтверждение в фактах общеизвестных, но обыкновенно проходимых молчанием теми исследователями, которые бессознательно подчиняются нерасположению ума исследовать проявления воли. Швейцарский поход Суворова - одно из величайших волевых проявлений, какие только представляет военная история: какой теоретик, обсуждая мысль этого похода до его совершения, не признал бы ее безумною?
Кто в прошлую кампанию не отчаивался в том, что Шипку можно отстоять? Кто не считал зимний поход за Балканы немыслимым? А между тем и Шипку отстояли, и за Балканы перешли, и даже до Константинополя докатились все тою же зимою.
На этих и им подобных явлениях и зиждется великая "теория невозможного", которая всегда была и всегда останется противною людям золотой середины, не идущим далее полумер и настолько угнетаемым собственным воображением, что им кажутся реальными только подсказываемые этим воображением страхи.

Чем же объясняется в приведенных фактах успех? Как и всякое действительное явление, а не мираж, он может быть объяснен только тем, что в наличности оказалось более реальных сил, действующих в направлении успеха, нежели в противоположном: направление равнодействующей в неорганическом ли мире, в органическом ли - все равно, никогда и ничем иным обусловлено быть не может. Только силы в пользу той или другой, по-видимому, безумной, в сущности великой, решимости никогда в момент ее принятия не бывают так ясны, как те, которые отвращают от нее. В том и заключается трагизм положения деятеля, что вперед сказать никогда нельзя: удастся ли ему известное предприятие или нет, а всегда приходится идти навстречу "безвестному будущему". При большем совершенстве человека он в состоянии был бы, вероятно, определять эти тайные силы так же, как теперь определяет те, которые подталкивают большинство людей во всяком деле останавливаться на полудороге.

Есть охотники объяснять успех в примерах, подобных приведенным, одним счастьем. Мы не отрицаем и этой данной, только не считаем ее ни такой случайной, ни такой бессмысленной, как это некоторым кажется: достойно замечания, что в большинстве случаев счастье бывает на стороне отчаянных и быстро проводимых в исполнение решимостей; следовательно, в натуре этой не подчинимой исследованию силы открывается много сродств с такими решимостями и много антипатии к обратному поведению. Притом же "сегодня счастье, завтра счастье, нужно же когда-нибудь и уменье", а это последнее не исключает ведь понимания и того, на долю какого поведения чаще выпадает счастье.

 

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.