24 мая 2009 | Автор:
rada | Просмотров: 9 884 |
»
Вернер Шлагер - "Матчбол: грёзы и триумф"
Книга была выпущена в конце 2006 года.
В книге - 192 страницы, 30 иллюстраций и в качестве приложения - три диска DVD, где записан финал чемпионата мира 2003 года в Париже, после которого Вернер Шлагер стал именоваться чемпионом мира и первой ракеткой мира.
Фрагменты из книги.
«Мой отец пошёл работать тренером в заштатную секцию настольного тенниса в городке Wiener Neustadt когда мне было всего 6 лет. Мы со старшим братом Гарольдом ходили в зал вместе с ним. Я сразу начал выигрывать у брата, а ему, естественно, было обидно проигрывать какому-то “сопляку”, и частенько матч заканчивался потасовкой. Впрочем, отец всегда оказывался на месте и разнимал нас. А мне так нравилось играть в настольный теннис! И не потому, что им занимался отец. Мне нравилось это само по себе. Единственной проблемой был мой рост - я был слишком низким. Изначально, чтобы я мог играть, отец “модифицировал” один теннисный стол, подпилив с моей стороны ножки, так что одна половина стола оказалась ниже другой. Так что я всегда играл немного наверх, высоко поднимая мяч, чтобы он смог перелететь через сетку. После, когда я уже входил в юношескую сборную Австрии и стал более чем достойного роста, тренеры не раз поминали отца “добрым словом”, наблюдая за моей игрой: я всё время старался бить слишком надёжно и поднимал мяч. Несколько лет я буквально не выходил из зала. Я тренировался всё не занятое учёбой время. Но я не помню ни одного случая, чтобы я делал что-то не по своему желанию. Кроме того, я был очень привязан к отцу и хотел проводить с ним как можно больше времени. А он много работал, и единственной возможностью видеть его, было приходить на тренировки. А вечерами мы садились играть в карты. Обычно мы играли в канасту. Правда, в нее надо играть вчетвером, но это нам не мешало.
Потом у нас появился теннисный стол дома, и мы с братом стали тренироваться практически постоянно. Не знаю, но, на мой взгляд, те тренировки дали мне очень многое. Отец обычно садился рядом со столом на небольшую деревянную лавочку и наблюдал за нами. Он всякий раз вскакивал, когда его что-то не устраивало в нашей технике, и немедленно поправлял. Мама обычно не присутствовала на наших тренировках, разве только заходила на пару минут, чтобы позвать нас обедать или ужинать. Только однажды, когда нам надо было выступать на каком-то местном первенстве в смешанных парах, она согласилась немного поиграть с нами…
Отец любил пробовать самый разный инвентарь, поэтому и я пробовал играть практически всеми моделями ракеток, короткими и длинными шипами, накладками антиспин и так далее. В это время у меня произошло первое знакомство с Китаем: я думаю, мы были одними из первых австрийцев, которые опробовали только что привезенный в Европу инвентарь фирмы DHS. Вообще, из-за частой смены инвентаря я научился играть независимо от того, чем я играю, и достигать результата благодаря технике и тактике, а не используя особенности игровых материалов. Часто мне задают вопрос, играла ли моя мать какую-то роль в моём спортивном росте. Да, и весьма важную. Она была тем, на ком держалась вся наша компания. Она сопровождала нас по городам и весям, где проходили турниры, и у неё с собой всегда была корзинка с провиантом. В те годы у нас было плохо с деньгами, поэтому мы не могли себе позволить покупать еду в кафе в зале соревнований, так что всё приносилось с собой. Я до сих пор помню булочки с длинными тонкими сосисками. Ещё одним следствием нехватки денег было то, что где бы ни проводился турнир, мы всегда возвращались домой, а не ночевали в гостинице. Частенько мы добирались до кроватей далеко за полночь.
Мы были бедны, и я знал это. Но родители делали всё от них зависящее, чтобы мы с братом чувствовали себя хорошо, они нас любили и уделяли нам внимание. Ведь ни гоночными машинами, ни горами денег не заменишь тех вечеров, когда мы играли в карты или ездили на стадион смотреть футбол. Кстати, мало кто знает, что я занимался несколько лет футболом, причём на серьёзном уровне. Наша команда даже стала чемпионом города среди младших юношей, и я был одним из лучших игроков в команде. Нет, пожалуй, я был лучшим. Я хорошо владел дриблингом и мог пройти всё поле. Ушёл же я из футбола после того, как стал получать слишком много травм. Мальчишки играют, не думая о последствиях, а футбол - слишком жёсткая игра.
Кроме спортивной карьеры, я чуть не стал музыкантом. Я свободно играл на блокфлейте, а потом на скрипке. Мой учитель говорил, что у меня настоящий талант, и я мог бы выступать в оркестре молодых виртуозов. Но он слишком многого хотел, заставлял повторять бесконечные произведения, пока я не сыграю всё без единой ошибки, и как-то перегнул палку. Занятия стали меня раздражать, и я ушёл в спорт, хотя до сих пор иногда с удовольствием играю на скрипке. Перестав заниматься музыкой, я всё равно хорошо её слышал. Отец использовал это на тренировках, когда во время выполнения упражнений включал польку и лендлер (старинный австрийский народный танец, предшественник вальса - прим. ред.). Выполняя движения в ритме музыки, мне было проще понять, когда лучше выходить на мяч, мне проще было регулировать работу ног.
Настольным теннисом мы занимались постоянно. Даже когда семья отправлялись в традиционный отпуск (а мы ездили не очень далеко на машине и останавливались в кемпинге), мы везли на верхнем багажнике нашего автомобиля теннисный стол марки Miettex. Это, конечно, был не верх совершенства, но гораздо лучше, чем “чугунные” теннисные столы, стоявшие в кемпинге. Так что отдых у нас был своеобразный, с двумя тренировками в день: утром и в обед. Бывали дни, когда мы умудрялись провести целых три тренировки. Именно в то время настольный теннис стал одной из основ нашей семьи. Мы объездили все городки Нижней Австрии, где только проводились соревнования. Надо заметить, что чем неприметнее был турнир и чем меньше был населённый пункт, в котором он проходил, тем крупнее выдавали кубок за первое место. Не знаю, сколько кубков мы с отцом тогда принесли домой, наверное, больше двухсот. Мама в какой-то момент большую часть из них куда-то вынесла. Так что сейчас установить, каким был мой первый кубок и где он находится, не представляется возможным. Единственное, что у меня осталось - фотография, на которой мне лет десять, где я держу огромный кубок, который по размеру чуть ли не больше меня.
Уже в детстве у меня было много титулов. Возможно, даже слишком много, поскольку победы мешали мне общаться со сверстниками. Я помню несколько случаев, когда родители детей, у которых я регулярно выигрывал, запрещали им со мной общаться. Кроме того, я слишком тяжело переживал поражения. А поражения надо переносить достойно, причём не только теннисистам, а вообще всем. Более того, став взрослым, я отчётливо осознал, что мы учимся только на поражениях. О чём думает человек после победы? Да ни о чём, ведь никто не станет анализировать свои действия, если выиграл. Другое дело, когда триумф празднует твой соперник. Поражение повышает желание расти и заставляет анализировать ситуацию. Я помню, что однажды играл за клуб, где отец работал тренером, и уступил сильному сопернику из Польши. В следующий раз, когда наши клубы снова встретились, отец опять поставил меня играть с поляком, хотя шансов не было никаких. Отец просто хотел, чтобы из каждого момента я извлекал максимум. А проиграть сильному сопернику два раза - гораздо лучше, чем один. Кстати, во втором матче я набрал гораздо больше очков, чем в первый раз.
Потом произошёл действительно революционный момент в моей подготовке: отец купил видеомагнитофон. И мы стали смотреть записи ведущих спортсменов мира. Я впервые увидел игру одного из лучших спортсменов того времени, чемпиона Европы и мира Тибора Клампара. Мы сидели перед телевизором и бесконечное число раз прокручивали матчи с его участием. Тогда мне не раз приходилось слышать слова отца: “Смотрите, это то, чему вам предстоит научиться только для начала”. Техника Тибора Клампара сильно отразилась на моей игре, и в самом начале и, наверное, отражается до сих пор. Главным образом в том, что я стараюсь играть не как все. Это моя цель, к которой я стремлюсь и сейчас.
Чтобы моя с братом подготовка была наиболее полной, отец всегда придумывал какие-то новые решения. По его инициативе на Рождество 1982-го года я оказался в шведском тренировочном лагере. Тогда как раз восходили звёзды Яна-Уве Вальднера и Эрика Линда, и никто в мире ещё толком не видел их. Но мы уже успели оказаться в самой гуще событий и наблюдать за процессом их подготовки изнутри. В том же 1982-м году на чемпионате Европы в Будапеште Вальднер стал серебряным призёром, все заговорили о его гениальности. Но я знал, что дело не только в таланте. Я видел, сколько времени он проводит в зале. Помню, что накануне Нового года он тренировался до девяти часов вечера. И как тренировался! Отец потом говорил, что за неделю, проведённую тогда на сборах в Швеции, он научился большему, чем за все предыдущие годы в Австрии. Моего отца нередко упрекали, что он тренировал нас не с “начала”, а с “конца”. То есть у нас не было чёткой системы подготовки, когда наигрываются элементы, затем связки и так далее.
Нам кидали мяч, и мы играли, и я никогда не знал, каким будет следующий мяч. Я учился импровизировать. Так что главным для нас была игровая практика. Что касается жизни вне настольного тенниса, то, как и у всех мальчишек и девчонок, у меня довольно много времени занимала учёба. Естественно, были и школьные друзья, среди которых я особенно близко общался с Оливером. Кстати, из-за него я чуть было не отказался от настольного тенниса в пользу появившихся тогда компьютеров. Но наша семья просто не могла себе позволить покупку компьютера, а тех часов, что я проводил у Оливера в гостях, оказалось недостаточно, чтобы я забыл настольный теннис. Так или иначе, я дорос до возраста, когда мне предложили пойти служить в вооружённые силы Австрии, в спортивный отряд. Это случилось в 1992-м году и это был первый случай, когда я пошёл наперекор родительской воле. Отец и мать настаивали на продолжении обучения, но я выбрал другой путь. Не знаю, правильный это был шаг или нет, но в итоге я добился того, чего хотел. Я стал профессиональным теннисистом.
Беттина работала на турнире в составе съёмочной группы немецкого телевидения. Это был мой шанс. Я не только хотел выиграть, но я очень хотел ей понравиться. Это послужило дополнительной мотивацией на турнире в Саарбрюкене. Я был в хорошей форме и дошёл до полуфинала, где встречался с Тимо Боллом, который в то время был в Европе игроком №1. Но мне везло, и я повёл 3:0 по сетам. Потом игра как-то не пошла, и дальше три партии я проиграл, а в решающем сете случайно задел ракеткой за край стола, повредил накладку и попросил судью разрешить взять запасную ракетку или переклеиться”. Судья изучил повреждение и сделал вывод, что можно продолжать, после чего Вернер Шлагер проиграл розыгрыш и на сей раз сознательно “провёл” накладкой об угол стола и попросил судью - мол, теперь-то уж можно заменить инвентарь? Естественно, матч был остановлен, а после длительного разбирательства и протестов Шлагера сняли. Надо сказать, что соперник Вернера Тимо Болл был скорее даже за продолжение встречи, поскольку, как вспоминал потом Шлагер, хотел выиграть в честной борьбе, а не получить техническую победу.
Чемпионат мира
Я чувствовал себя превосходно и понимал, что выйду на пик формы как раз к началу чемпионата мира в Париже. Естественно, перед чемпионатом журналисты задавали всем ведущим спортсменам один и тот же вопрос, требуя прогнозов. Мои официальные слова сводились к следующему: “Каждый хочет показать максимум. Моя цель - добраться до четвертьфинала”. На самом деле, именно четвертьфинал соответствовал моему текущему мировому рейтингу (№7), но я про себя думал, что в той форме, которой я достиг, смогу претендовать на медаль. Конечно, я связывал надежды в первую очередь с мужскими парами (Вернер Шлагер выступал с Карлом Индраком и в 1/4 финала они проиграли будущим финалистам Ван Хао и Кон Линху 4:2; 6,-4,8,9, -10,9 - прим. ред.).
Первое, что делает каждый спортсмен, прибыв в игровой зал на чемпионат Европы или мира, - бежит к стенду, где вывешена сетка. Потому что надо сразу понять, с кем будет твоя первая встреча. После этого можно начинать обсуждать с тренером и партнёрами по команде, насколько повезло или не повезло с соперниками. Потом начинаешь предугадывать - кто кого может пройти, и с кем тебе, возможно, придётся встретиться. Моё первое впечатление можно охарактеризовать так: хуже не бывает. Второе заключалось в том, что несмотря на громкие имена моих возможных соперников, практически у всех из них я ранее выигрывал
Я выполнил поставленную цель, попав в восьмёрку. При этом на тот момент первый номер мирового рейтинга Тимо Болл во втором круге проиграл молодому китайцу Цю Икэ. С другой стороны, мой друг и партнёр по сборной Чень Вейсин, выбил из борьбы одного из основных претендентов на золото - Ван Хао. Для австрийской сборной это был просто невероятный результат! Тогда ко мне подошёл один из журналистов и спросил: “Вы достигли цели, которую ставили перед чемпионатом. Каковы теперь Ваши прогнозы?” Я не знал, что ответить, поскольку на следующий день играл с одним из лидеров сборной Китая Ван Лицинем. Чемпионат мира достигал своей решающей стадии. В 12.30 матч должен был начаться. Войдя в зал, я осмотрелся по сторонам. Трибуны были заполнены, на них сидело больше 13 000 зрителей, которые бурно меня приветствовали. Публика хотела, чтобы в Европе победил европейский спортсмен. У меня в буквальном смысле слова по спине поползли мурашки. Матч начался, и я слышал, как трибуны скандировали “Вернер, Вернер!” Но слышал ли я это на самом деле? Не знаю. Мы сыграли два сета, и оба раза счёт был 11:5, первый раз в его пользу, второй - в мою. Потом я уступил 8:11, 13:15…
Боже, я должен был выиграть тот сет! Потом 11:9 в мою пользу и я услышал единый вздох облегчения вокруг себя. 13 000 человек вскочили со своих мест. А потом начался кошмар. Я потерял нить игры, и в следующем сете мой соперник повёл 10:6. Это был конец. Я решил в этот момент подать укороченную подачу без вращения. Она не представляет особых сложностей на приёме, однако я ни разу её не использовал за время матча. Приём сработал: Ван Лицинь допустил ошибку. И я рискнул ещё раз, подал длинно и соперник ответил так, как я и ожидал. Просто повезло. Я выполнил очень мощный бэкхэнд-удар. Наверное, болельщики что-то кричали, стараясь поддержать меня, но я ничего не слышал. Передо мной стоял Ван Лицинь и он подавал при счёте 8:10. Главной задачей было не дать ему начать атаку, и я сыграл прямо под сетку, максимально укоротив мяч. Он ответил не слишком активно, а я атаковал ему в центр стола. Третий матчбол был отыгран. 9:10, Ван Лицинь снова подаёт, я как-то принимаю, но не успеваю грамотно выйти на мяч и получаю мощный атакующий удар. Сам не знаю как, но я ухитряюсь не просто ответить, но ещё и усилить игру. Баланс. Дворец в Берси стоит на ушах. Вокруг - просто сумасшедший дом. Трибуны скандируют моё имя, пускают “волну”. Несколько раз судья просит публику соблюдать тишину. Я выигрываю сет со счётом 13:11, но это ещё не победа. Это лишь шаг. Общий счёт в матче 3:3, правда, я играю не один, а при поддержке многотысячной толпы. И Ван Лицинь, и я выкладываемся полностью и даже немного больше. Счёт 1:2 и в четвёртом розыгрыше Ван Лицинь мощно посылает мяч косо вправо.
Единственный шанс принять его - уйти в сторону и сыграть оттуда. Я успеваю, мяч поднимается, попадает на стол и уходит навылет. Ван Лицинь обескураженно смотрит на тренера. Я никогда не играл так раньше. Соперник сломлен: голова опустилась, плечи ушли вниз, в глазах непонимание. Дальше всё было предрешено. Я уверенно уходил вперёд и завершил партию со счётом 11:5. Зал бушевал, тренеры - Ференц Каршаи и Герман Шмидт бросились мне на шею. Потом я увидел журналистов, которые чуть ли не наперегонки бросились ко мне. Меня забросали вопросами. Одна китайская журналистка, видимо, так переживала в течение матча, что, подойдя ко мне, вместо того, чтобы задать вопрос, упала в обморок.
Вечером 24-го мая мы с Беттиной сидели в гостинице. Она хотела отпраздновать мой успех, но я нуждался в покое. В итоге я лёг в кровать, а она ушла с Чарли (Карл Индрак - прим. ред.). Я вспомнил вопрос журналиста перед матчем - какова моя цель? Достиг ли я её? У меня в кармане уже была медаль, разве это не предел мечтаний? Но нас осталось всего четверо: китаец Кон Линху будет бороться с австрийцем Вернером Шлагером, а Калиникос Креанга выйдет на встречу с корейцем Ю Се Хьюком. И лишь один станет чемпионом мира. И это случится завтра.
С Кон Линху я играл не впервые, и лучшим моим результатом было поражение в 1/4 финала Олимпийских игр в Сиднее: я проиграл 2:3.
На сей раз дуэль Европы и Азии продолжилась. Мне везло, и после 4-х сетов я оторвался вперёд (11:9, 7:11, 12:10, 11:8). Но я отчётливо понимал, что сопернику дальше нечего терять, и он проявит всё, на что способен. Впрочем, понимание не спасало - я проиграл два сета на 8 и на 7. Опять мы дошли до решающего сета! Я начал прессинговать, много рисковал и оторвался 7:3, после чего допустил две непростительные ошибки, немного зажался и отдал ещё одно очко… Кон Линху использовал свой шанс, и счёт дошёл до отметки 8:8. Моя подача. Мяч на возврате касается сетки, и я физически не могу его принять. Не спрашивайте, что я чувствовал в тот момент. Этого нельзя передать. Потом последовали два фантастических розыгрыша, я принимал такие мячи, о которых и во сне мечтать трудно. 10:9. Мой матчбол. Я поддаюсь искушению и неоправданно рискую. 10:10. Всё заново, как с чистого листа. Кон Линху неправильно читает мою подачу и ошибается на приёме. У меня ещё один матчбол.
Я уговариваю сам себя: “Только не рискуй сильно!” Кон Линху снова попадает в край сетки. Ещё один край! Мой тренер, Ференц Каршаи, отворачивается и закрывает лицо руками. 11:11. Я практически мгновенно концентрируюсь и возвращаюсь к игре. По крайней мере, мне кажется, что я сконцентрировался. Не долго думая, я выполняю длинную быструю подачу. Неоправданный риск, скажете вы? Возможно. Но все мы сильны задним умом. 11:12. Матчбол у Кон Линху. Господи, почему всё так происходит? Я помню абсолютную тишину, которая царила в зале в тот момент. Наверное, это самое сильное ощущение, оставшееся после чемпионата мира. Безумно напряжённая, нервная, пульсирующая тишина. Мы начинаем розыгрыш, я чувствую каждую долю секунды. Я думаю, что, наверное, психологически не готов выиграть последний, решающий мяч, что у меня было целых две возможности… Кон Линху подаёт немного выше обычного. Я рискую. Я лишь приблизительно распознал вращение за те мгновения, пока мяч летел в мою сторону. Я активно скидываю коротко под сетку, и удача, как и в матче с Ван Лицинем, улыбается мне. Снова равновесие. 12:12. Но я вижу, что соперник сломлен, и ничто меня не удерживает. Седьмой сет мой! 14:12 - и я в финале чемпионата мира.
Дальше время начинает лететь с неимоверной скоростью. Тренер, друзья, болельщики - всё один сплошной бурлящий поток. А мне дорога каждая секунда, поскольку надо подготовиться к финальной встрече с Ю Се Хьюком. Теперь я хочу всего. Здесь и сейчас. Меньше чем через три часа я буду играть в финале чемпионата мира. Остался совсем небольшой шаг. Нет, конечно, между мной и тем, чтобы называться лучшим теннисистом планеты лежит пропасть. На финале зрителей не становится меньше, никто не ушёл. И они хотят одного - чтобы Вернер стал чемпионом мира. А я устал как собака. У меня за спиной - два матча с грандами мирового настольного тенниса, а впереди - один из сильнейших защитников мира.
1-й сет. И вот мы вдвоём: я и Ю Се Хьюк. Его стиль напоминает мне игру Чень Вейсина, с которым я много тренировался. Я в финале чемпионата мира, на вершине спортивной карьеры, и первые три очка я безвольно отдаю. К радости 13-тысячной аудитории, четвёртый розыгрыш остаётся за мной. Что мне делать дальше? Но я твёрдо знаю, что что-то делать надо, и это дело должно быть доведено до конца. Я знаю, что против Ю Се Хьюка надо применять абсолютно иную тактику, чем я применял против китайцев и чем та, которую использовал мой друг Калиникос Креанга, проиграв в полуфинале. Пытаться “пробить” защиту бесконечной атакой практически бесполезно. Это именно то, чего соперник хочет больше всего. Кроме того, я просто устал, чтобы непрерывно атаковать. Мне надо сделать игру разнообразной, более того, мне надо много рисковать. 5:7. Я лишь частично добился успеха. Риск себя оправдывает, но вызывает ошибки. 5:8. Я отказываюсь от силовых атак, играю коротко, на блоке, особенно когда соперник выполняет топ-спины. 8:8. Я поймал нить матча. 11:9. Я торжествую. Пока ещё сдержанно. И скорее к Ференцу - пусть скажет что-нибудь. Публика приветствует мой успех, пуская по трибунам волну. Непонятно, что будет дальше. Правда, непонятно.
2-й сет. Начало совершенно другое, чем в предыдущей партии. Мощный бэк-хэнд-удар - 1:0; смахиваю мяч в центр стола - 2:0. Теперь дело за малым… Преимущество улетучивается также быстро, как появилось: 2:1, 2:2, 2:3, 2:4. Вернер, что ты делаешь? Я стараюсь изо всех сил, публика поддерживает меня как может. 3:4, 4:4, 5:4. Дальше идут качели. Я играю хорошо, но и соперник играет превосходно. Несомненно кто-то из нас станет чемпионом мира. 6:6. И я ухожу в отрыв, мои форхэнд топ-спины очень надёжны, а бэкхэнд топ-спины получаются со скоростью выстрела. 7:6,8:6,9:6. Но я чувствую, что надо экономить силы. Мне надо сыграть чуть медленнее. Эта тактика оборачивается успехом. 10:6,11:6. Зал снова похож на сумасшедший дом. Половина пути к победным очкам пройдена. Это уже запас. Это придаёт уверенность.
3-й сет. Действие разворачивается, как в перевёрнутой книжке с картинками. Ю Се Хьюк играет просто превосходно. Я тоже не ударяю в грязь лицом. 3:3, 3:5, 4:6. Соперник играет как-то невероятно. Он надёжно защищается, но то и дело переходит к атаке. 4:7, 4:8. Я чувствую усталость, я не могу бороться, чтобы вытянуть этот сет. Я уступаю, чтобы сохранить силы для дальнейшего противостояния. 5:9, 6:11. Я должен жить дальше. ОК, ещё ничего не потеряно. Я всё ещё веду по сетам 2:1. Ференц говорит, я слушаю рёв трибун.
4-й сет. Очень важный сет в этом матче. Я выбираю правильную тактику, и соперник допускает ошибки. 1:0, 2:0, 4:3. Кажется, что всё наладилось. Или не совсем? Ю Се Хьюк принимает немыслимые мячи и выигрывает 4 очка подряд. Опять то же самое. Но я пока веду по сетам… Мне нельзя отдавать инициативу сопернику. Я должен вести свою игру. Надо дерзать, а там увидим. Никто не знает, что будет дальше. У меня было ощущение, что мой первый оглушительный удар как-то даже испугал Ю Се Хьюка. Но положение ухудшается. 6:8, 7:9. Моё положение становится пугающим. 7:10. Похоже, преимущество улетучивается. Поднимать руки? Ещё не пора. Я “спасаю” один сетбол: 8:10. Я опять показываю чудеса у стола, и отбираю у соперника ещё один сет-бол. Потом следует безумный розыгрыш - настольный теннис на высочайшем уровне. Невероятный мяч, и я вытягиваю третий сетбол. Баланс. Это придаёт мне силы, столь нужные в данный момент. 11:10. Мне везёт, как Золушке, и теперь сетбол у меня. При счёте 3:1 по партиям мои шансы на итоговую победу возрастают многократно. Я подаю, мне надо что-то придумать. Мне очень надо выиграть это очко. Впервые за встречу я решаю выполнить подачу в центр стола с сильным нижнебоковым вращением. Подача не принята: 12:10. Я с трудом сдерживаю эмоции. Я почти у цели, и теперь главное не остановиться, но и не рисковать слишком сильно. Пусть соперник ошибается сам. Но подобная тактика ведёт в тупик.
5-й сет. Начало, как в первой партии: 0:1. Потом - неберущийся мяч в край стола. 0:2,1:4,2:6,3:8. Может быть, пора отдавать этот сет? Но я опять решаю попробовать и сделать что-то необычное. Неожиданно я практически догоняю соперника, и счёт становится 6:8. Ю Се Хьюк теряет концентрацию. Он берёт тайм-аут. Он хочет сбить темп игры и не позволить мне продолжить выигрышную серию. Но я по-прежнему собран. Я не рискую слишком сильно, но и не отдаю инициативу. 7:8. Я всего в четырёх очках от золотой медали чемпиона мира. 8:9. Очень хочется всё завершить. Я рискую, непонятно зачем, и - две ошибки подряд. 8:11. Я немного расстроен, но пока сохраняю преимущество по сетам 3:2.
6-й сет. Партия началась для меня неудачно. 0:1, 0:2. Затем я сравнял счёт. Было ощущение, что у меня болит всё тело, каждая косточка. Но это было не важно. Я собрал последние силы и начал прессинговать соперника. 3:2, 4:2, 5:2. У меня получалось, но я был на исходе. Мне удалось выполнить хорошую подачу: 6:2. Я должен стать чемпионом. Или всё-таки нет? 6:3, 6:4. Ференц Каршаи чувствует неладное и берёт тайм-аут. Он говорит, чтобы я играл первый удар на Ю Се Хьюка без вращения. Мы возвращаемся к столу. 7:4. Потом приходит очередь Ю Се Хьюка. 7:5, 7:6, 7:7 - что происходит? Он принимает все мячи. Он попадает из любого положения. Я делаю ошибки на приёме и играю слишком пассивно. Рука тяжёлая и не хочет двигаться нужным образом. Я слишком сильно устал. Нет, сейчас не надо об этом думать. Мне надо играть очень мощно. Я должен перебивать каждый приём. Соперник выходит вперёд 8:9, у него появляется реальный шанс. Потом я играю безумный мяч и сравниваю счёт. Ещё один розыгрыш - и мои шансы победить приближаются к максимуму. 10:9, матчбол.
Если я выиграю этот мяч, то стану чемпионом мира. В моей голове проносится вихрь мыслей. Но сейчас главное не сделать ошибки, сыграть уверенно. Но нельзя играть и пассивно. Моя подача и я размышляю, как выполнить удар. Решаю подать высокий мяч без вращения в правый угол стола. Ю Се Хьюк выполняет подрезку и высоко поднимает мяч. Я захожу, чтобы удобнее пробить, и… мяч попадает в сетку. Это был мой шанс. Последний шанс? Не могу себе представить, что чувствует Ференц. Надеюсь, что он не получил инфаркт. Может быть, мне надо было сыграть иначе, более надёжно, и ждать ошибки соперника? 10:10. Ю Се Хьюк подаёт. Топ-спин, блок, удар. Соперник переходит в нападение, я ставлю блок, он ещё раз атакует, я выполняю бэкхэнд-удар. Я инстинктивно ожидал перевод мяча в эту сторону и сместился туда на полшага ещё до того, как увидел движение противника. Я перебил мяч, вернув Ю Се Хьюку его же атаку, только в усиленном варианте. Мяча практически не видно. А что там со счётом? 11:10. Матчбол. Второй матчбол, мой второй шанс. Я отчётливо ощущаю каждый удар своего сердца. Оно бьётся очень часто. Я подаю. На сей раз не поднимаю мяч высоко. Мы уходим в розыгрыш. Я стараюсь не рисковать, но и не отдаю инициативу. Мяч перелетает туда и обратно… И вдруг соперник не попадает в стол. Аут. Дальше я практически ничего не помню, только слёзы счастья, только то, что у меня из рук выпала ракетка. Я стал чемпионом мира…
Наверное, другие смогут рассказать больше о том, что происходило в те минуты, а я лишь чувствовал, что меня обнимают, целуют, хлопают. Я чувствовал непомерную радость. И всё.
Один день перевернул всю мою жизнь. Неужели я стал чемпионом мира? Требовалось время, чтобы это осмыслить. Правда - чемпион мира? С этим словосочетанием у меня всегда ассоциировались Ян-Уве Вальднер, Лю Голян, Жан-Филипп Гатьен… и вдруг я. И до сих пор мне немного странно осознавать, что я являюсь чемпионом мира. Ведь это не просто спортивное достижение, это большая ответственность, которая на тебя накладывается помимо твоей воли. Когда твоя жизнь становится частью истории, это уже не только твоя жизнь…»
